На следующее утро Иван Иванович зашел за мной и повел меня в больницу. На мое удивление это было огромное одноэтажное здание с широким огороженным двором, в котором росли и кусты и деревья. Но на них еще едва проклевывались листочки. Иван Иванович объяснил:
— Госпиталь здесь был во время войны, а сейчас областная больница. Тяжелобольных сюда привозят. Ты, Гоша, присядь на скамейку, я выведу твою маму, подготовлю ее к встрече с тобой и позову тебя.
Ждать пришлось не долго. Иван Иванович бережно вел в мою сторону маленькую худенькую, как мне показалось, девочку–подростка. На ней был теплый халат, она радовалась солнцу и слабым голосом говорила:
— Какое счастье, что я дожила до весны и есть Вы и Аристарх Андреевич, и что навещаете меня. В больнице только от одной скуки помереть можно.
Иван Иванович посадил ее на скамейку, в десяти шагах напротив меня.
— Вот моя мама, — подумал я. — Что — то сейчас произойдет.
Иван Иванович, между тем, радостно говорил:
— Элен, Вас ожидает еще одна радость. Вчера я встретил с поезда вашего сына.
— Как встретил? — изумилась мать.
— Ну, я перехватил телеграмму, которую он с Москвы вам отправил.
— А где же он, где же мой сын? — разволновалась мать.
— Элен, если успокоитесь, скажу где.
— Я спокойна, пожалуйста, Иван Иванович, где он?
— Недалеко от вас, сидит на скамье.
Мать посмотрела на меня. Лицо ее покрыла еще большая бледность. Она поднялась с места и шагнула в мою сторону. Я тоже встал и пошел к ней — к незнакомой маме, не зная как себя вести.
— Гошенька, сынок мой! — прошептали ее губы.
Я поспешил ей навстречу, боясь, что она упадет, не дойдя до меня. И она упала на меня. Наверное, ее охватило оцепенение. Она не могла говорить. Иван Иванович нас обоих отвел на скамью, посадил рядом. Мать вцепилась в меня, как будто меня кто–то хотел у нее отнять. Иван Иванович радостно произнес:
— Какой шикарный у вас мальчишка! Я уже чай с ним пил. И вам нужно мобилизовать все силы, чтобы выздороветь и вернуться домой к сыну.
— Теперь выздоровлю, выздоровлю — прижимаясь ко мне, твердила мать. Повернула меня лицом к себе жадно всматриваясь, повторяла, — Похож, похож на отца, на моего Алешеньку! Сыночек!
Слезы навернулись, было ей на глаза, но Иван Иванович сказал:
— Все, Элен, идемте в палату. Ваш Гоша уже никуда не денется, завтра придем к Вам снова, волноваться вредно. Мы с Лидой позаботимся о нем. Выздоравливайте быстрей.
Но мать не отпускала меня, боясь, что я снова потеряюсь.
