***
Двадцать второго июня мать и дочь отсыпались после дороги, а затем пошли добывать молоко. Эрика плохо ела, и Аделине посоветовали именно козье молоко, которое для ребенка полезней, чем коровье. Когда они после полудня вернулись, что–то уже произошло в городке. Прохожие собирались небольшими группами, что–то обсуждали и быстро расходились. У дома тоже собирались соседи. Аделина весело поздоровалась, но ей никто не ответил.
«Что же случилось?» — удивилась такому отношению к себе Аделина, перебирая в мыслях свои действия и поступки. Вроде бы никого не обидела.
— Война началась с вашими немцами, — процедила сквозь зубы соседка.
Сердце у Аделины сжалось. Вот оно, предчувствие беды! Что же теперь делать? Вряд ли назад пойдут поезда. И Фридрих теперь не сможет приехать за ней. А к вечеру еще объявили, что граждане немецкой национальности должны собраться на следующее утро с самыми необходимыми вещами на площади для пешей эвакуации на Урал. Аделина пришла в ужас. Пешком с ребенком. Эрика никогда не дойдет! Мозг лихорадочно работал. В голове стучало: «В шесть утра, в шесть утра! Что же делать, куда деть ребенка? Спасти! Нужно спасти ребенка! Отвезти к сестре Фридриха! Но уже поздно. Автобус не ходит. А завтра он будет только в восемь утра, а сбор в шесть…» Аделина в отчаянье пошла на поклон к соседке. Начала с извинений и с того, что война для всех беда. Но ей вот надо идти на сбор, а девочка не выдержит пешего перехода… Соседка грубо ответила: «Конечно, я буду прятать и беречь твоего немченка, а мой внук должен будет на войне кровью за него расплачиваться».
Аделина вбежала в дом, бросилась на колени и воскликнула:
— Господи, помоги! Что мне сделать для спасения ребенка? Ей ведь только три года! — И тут пришла спасительная мысль. «Телеграмма! Послать телеграмму сестре Фридриха! У нее русская фамилия. Лизу не станут трогать. Ее мужа, наверное, уже призвали… Скорей на почту, — подгоняла себя Аделина. — если она сейчас еще не закрылась». Она схватила на руки Эрику и побежала, прижимая ее к себе и сдерживаясь, чтобы не плакать. Почта работала. Телеграмму у нее приняли. Тогда она побрела домой, ни на минуту не оставляя руки Эрики. Та ничего не понимала, ей хотелось резвиться.
Аделина не спала всю ночь, она молилась, чтобы Лиза получила телеграмму и забрала Эрику. Она плакала и смотрела на личико спящей дочери, как будто хотела наглядеться на всю жизнь. Потом целовала ее и в слезах снова и снова молила Бога защитить дочь.
