— Как интересно! — воскликнула Санька.
— А вот древнегреческие ученые и философы: Аристотель, Аристофан…
— А что сказал этот Аристархан?
— Многое. Например: «Не насладится муж, когда жене не любо наслаждение».
— Ой! Какой он был развратный! — воскликнула Санька и прижалась к Александру. — Читай дальше.
— А вот древнеримские: Вергилий, Овидий, Сенека, Цицерон. Цицерон сказал: «Нет ничего радостнее победы».
Санька ухмыльнулась:
— Это все и без него знают.
— Знать–то знают. Но он сказал это раньше всех. А вот далее Иоанн Златоуст, епископ Константинополя. Византийский церковный деятель. Он сказал: «Как душа без плоти не зовется человеком, так и плоть без души…».
— А почему все говорят, что Бога нет? — спросила Санька. — Мамка верующая, а папка нет. Мне прямо страшно делается.
— Бог только в человеке, а в животных его нет, — пояснил Александр. — Кто от Бога отказывается, тот почти не человек. Но ты молчи, а то тебя тоже арестуют… Далее Руссо, Дидро, Толстой. Для тебя и Володьки в списке сказки Пушкина. Для меня — его стихи и поэмы. Бальзак, Гете, Байрон. Список авторов большой, но это только крупица культуры человечества. Мне долго еще быть в лагере. Вот еще книги по искусству… Чего ты молчишь, Саня?
— Ты будешь все время работать и читать все эти книги, а меня забудешь?
— А ночью электричества нет, — обнял ее Александр. — Ночью я буду тебя учить любить меня. Скоро зима и ночи длинные.
Санька под ласками Александра уже растаяла и, вяло сопротивляясь, говорила:
— Ты и так сильно умный. Зачем тебе еще учиться?
— Человек никогда не бывает слишком умным. От великого множества знаний хотя бы кусочек урвать. А знать хочется много… Как и любить, много и долго — шептал он ей на ушко.
— Хоть бы тебя никогда не освободили, — сказала Санька ему в ответ. — Навечно мой будешь тогда… — Она, отодвинув гитару, примостилась к Александру на колени.
— Дверь–то закрыла? — спросил он.
— Конечно, закрыла. Обеденный перерыв. Отец видел, что я к тебе пошла. Никто не придет, не беспокойся.
— Какое сильное мускулистое тело у тебя. Это от твоей зарядки? — говорила Санька, расстегивая пуговицы на его лагерной полосатой рубашке и гладя его грудь.
— От тренировок с тобой, сладкая моя — сказал он, расстегивая ее кофточку.
— Если нас разлучат, я умру. Рай — это быть с тобой, — жарко шептала Санька. И кровь у него закипала.
Александр напросился на разговор к начальнику. Сказал, что может дать важные сведения. А когда его привели, он впервые назвал его не «гражданином начальником», а по имени и отчеству:
