— Ничего, Суворов спал на земле. Не барышни, — ответил Александр. И первый улегся на землю.
— Звезда упала! — крикнул кто–то.
— Звездопад всегда в начале августа. Загадывайте желание, — сказал Александр. Потом он вспомнил старого монаха и пожалел, что не смог как следует проститься ни с ним, ни с черкесом. Хотел было рассказать ребятам то, что знал о звездах, но раздумал: «Дурака учить — только портить. Поговорить не с кем. Да и кто я теперь? Разбойник?»
Все, что он делал сейчас, было ему противно, но без этого сейчас не обойтись. Ему хотелось домой, к матушке, к брату.
Банда двигалась к Белоруссии. Александр хотел в одиночку уйти лесами в Польшу, а оттуда добраться до Парижа. Что делать с членами банды, он еще не решил.
Обследуя улицы Витебска, Александр неожиданно в переулке наткнулся на беспризорника, своего ровесника. Тот как–то странно посмотрел на него. Александр был одет как белорусский парубок. Он уже прошел мимо, но задумался: «Где я мог видеть эти рыжеватые кошачьи глаза?» Александр обернулся. Парень шел следом за ним. И юный князь его узнал. Это был Эдуард, сын его преподавателя военного дела, товарищ детских боев.
— Княжич? — тихо и неуверенно спросил парень.
— Я.
Александр обрадовался встрече с Эдуардом, но не подал виду. Эдуард был оборванный и голодный. Александр оглядел его с ног до головы и сказал:
— Пойдем. Познакомлю кое с кем. Мы здесь на брошенной даче остановились.
— Эй, Егорка! — крикнул Александр, когда они вошли. — Сделай баню человеку. Одежду приличную из лучших запасов дай. Да остриги. И чтобы рот зря не открывал. Понял?
Егорка мыл и стриг Эдуарда, но любопытство его было так велико, что он не выдержал и спросил:
— Никак это молодой барин твой?
— Да, — подтвердил Эдуард, — молодой князь. Хороший, добрый, веселый был до переворота.
— Не знаю, каким был твой барин раньше, и сейчас, когда шутит, мягкий что твоя рубашка. Но если что не так, глазом моргнет, посерьезнеет, а зубы сожмет так, что щеки побелеют, и мы молчим, а то шутя, как главаря нашего, злой смерти предаст. Ты смотри, дурных мыслей не имей, тотчас поймет. Но ко мне хорошо относится. Я его не предам, он это знает и доверяет мне. Я добычей заведую. А чего это он так о тебе заботится?
— Не знаю, — ответил Эдуард.
Вечером пили вино вдвоем. В основном рассказывал о себе Эдуард.
— А вы, княжич, вроде как совсем взрослый стали. Раньше вы веселый были, а сейчас строгий, в отца… Волосы чернеют. Отец ваш жив?
