Агентство Пинкертона [Сборник] | страница 42

— Что? — Перси Гульд вдруг перестал писать.

— Ваша драгоценная безопасность, сэр, потребовала специальных предосторожностей. В частности, отменен добавочный поезд двенадцать пятьдесят под литерой «Д» (товаро-пассажирский без спальных вагонов, не включен в нормальное расписание). Я опасался, сэр, что он вас задержит в пути.

Перси Гульд встал, и Крейн понял, что гнев, который застрял по дороге, ударит сейчас в человека.

— Я намерен обследовать линию, Вильсон. Всякие спе-циональные приготовления недопустимы. Вы отмените немедленно вашу телеграмму и в особенности озаботитесь, своевременным отходом поезда «Д». В противном случае я не поручусь, что правление дороги пожелает надолго сохранить ваше место за вами. Ступайте! И вы тоже, — сердито сказал Перси Гульд шоферу, — вот вам письмо.

В дверях Крейн услышал, как старик говорил гулким голосом:

— Вы плохо оценили усердие этого доброго Вильсона, Гульд. Эти стрелочники, Гульд, бесподобны…

— Ну, и отмена поезда «Д» — не лучше, — сказал Гульд, — представьте себе…

Но тут Крейн был вынужден закрыть за собой дверь, вследствие чего он не слыхал конца этой фразы.

«Ступайте»!.. Не отправиться ли Крейну к миссис Гульд сообщить о результатах поездки с мистером Гульдом, или, быть может, в агентство, сообщить о результатах беседы с миссис Гульд?

Сыщики, про которых он читал в книгах, цепко хватались за слова и вещи; слова и вещи описывали круги, делали зигзаги — и под конец выносили сыщика к цели. А Крейну больше не за что ухватиться: чужие перчатки с раструбами, чужой автомобиль и чужое письмо в кармане оказались его единственным достоянием.

Крейн спустился в первый этаж. Почти весь первый этаж Объединенной станции занимал огромный зал ожидания. Налево — телеграф общего пользования и вход в ресторан; направо — билетные кассы восьми железных дорог. Сам не зная зачем, Крейн шел по диагонали, к окошечку кассы Чикаго — Барлингтон — Квинси. Сквозь полуопущенное стекло он задумчиво посмотрел на белокурые, слегка вьющиеся волосы кассира. Рядом на стене висели таблицы в аккуратных рамках. Крейн прочитал сначала расписание поездов, потом таблицу товарных и пассажирских тарифов. Третью рамку занимал красивый чертеж с двухцветными линиями, заштрихованными многоугольниками и пунктиром.

Крейн вдруг придвинулся вплотную к стене, он ухватился за края рамы; он смотрел, смотрел… и по мере того, как он смотрел, сходство; сначала мучившее его как забытое слово, которое вертится на языке, — сходство стало крепнуть и подниматься на поверхность сознания.