Агентство Пинкертона [Сборник] | страница 19

«Нат Пинкертон! Перед этим именем дрожит уголовный мир всех стран, так как оно принадлежит человеку, чья жизнь представляла великий благодетельный труд неустанной борьбы против преступлений. Америка, Эта страна чудес и технических усовершенствований, с ее многомиллионными городами и тридцатиэтажными домами, является в то же время излюбленной ареной деятельности самых отчаянных и вместе с тем самых талантливых преступников и авантюристов высшего полета. В одном только Нью-Йорке, этом втором по величине городе в свете, в котором жизнь бьет ключом, то пестрая, то мрачная, то веселая, то душераздирательная, — как показывает статистика, — полиция арестует каждые три минуты новое лицо, каждые восемь часов совершается покушение на жизнь человека, а каждые два дня — кровавое убийство, не считая бесчисленных других, гораздо худших злодеяний, весть о которых никогда не доходит до слуха общества и исчезнувшие жертвы которых уносятся немыми волнами Гудзоновой реки в безбрежный океан».

В этот момент Сайлас пригласил посетительницу в отделение музея, увешанное картинами, портретами и статистическими таблицами.

— О! — вскрикнула дама, — что это, что это такое?

Она стояла перед картиной, изображавшей воздушный шар на фоне голубого неба. В корзине шара находилось двое мужчин с преступными лицами, а под корзиной висел джентльмен.

— Сударыня, — сказал Сайлас, — кисть художника увековечила здесь один из наиболее волнующих эпизодов, неоднократно описанный в специальной и художественной литературе о Нате Пинкертоне. Разрешите процитировать соответствующий пассаж: «Обоим преступникам, сидевшим в корзине, судьба готовила тем временем неожиданный сюрприз». Эти негодяи, сударыня, хотели улететь, потому что они убили некоего мистера Морриса, после которого осталась вдова. «В тот самый момент, когда раздалась команда помощника: “Пускай”, Пинкертон бросился вперед и вцепился руками в край корзины». «Пинкертон, в одно мгновение поднятый шаром на высоту нескольких сот метров над поверхностью земли, был удивительно спокоен и хладнокровен, как будто он находился на суше в обществе невинных младенцев.

— Прошу извинить за вторжение, — с величайшей невозмутимостью произнес он, — но мне было крайне интересно принять участие в этой небольшой прогулке.

Оба негодяя онемели от ужаса и глядели на сыщика, как на какое-то привидение. А он тем временем одним махом очутился в корзине и стоял теперь в спокойной позе перед обоими преступниками.