— Что такое — «багатели»?
— Ноты, музыка, — объяснил дядя Коля и убрал тетрадь со стола. — Ешь, — сказал он. — Вот щи, вот ложка. Ешь.
— А где ваша гитара?
— Под топчаном…
— А откуда она у вас?
— Это — трофей.
— Ну да, трофей, — не поверил я. — Трофей — это оружие.
— Гитара — тоже оружие, — сказал он.
— Ну да, оружие…
— Оружие, Валька, оружие. Бери хлеб. Вот соль, если мало.
— Дядя Коля, а кем вы были на войне?
— Как все. Солдатом я был. А ты ешь, Валька, потом поговорим.
Мы пообедали и вышли из дома. Сразу же за оградой встретилась нам немолодая женщина с коромыслом. У нее было доброе лицо в платке, хотя и было на улице жарко. Должно быть, у нее болели зубы.
Она посторонилась, давая нам пройти по дорожке, и посмотрела на меня напряженным долгим взглядом, как смотрят матери на парней, с которыми гуляют их дочки. Когда мы прошли, она спросила дядю Колю вполголоса:
— Этот?
Дядя Коля что–то ответил неразборчиво и смущенно. А у меня вдруг дрогнуло сердце. Я не понял тогда, отчего это случилось, не понял и потом, когда мы уехали. Я понял, когда вырос и стал большим. Я просто боялся тогда подумать об этом.
Мы долго ходили с ним по совхозу. Видели толстых лошадей, которых я хотел погладить, но мне не разрешили. Видели и лисиц. Они бегали вдоль вольера и тявкали противными голосами.
Нас часто останавливали встречные люди, говорили с дядей Колей о делах, и тогда он обнимал меня одной рукой и поглаживал по плечу, чтобы я знал, что он помнит обо мне.
Он очень веселился, показывая мне совхозную живность.
Он говорил:
— А вот наши лошадки.
— А вот наши гуси–лебеди.
И смеялся громким басом. И все, кто нас видел, тоже веселились и говорили: «Так–так, Николай Степанович, покажи мальцу наше хозяйство. Может, он у нас останется?»
Только мне почему–то было невесело.
Дядя Коля видел это и хмурился, когда отворачивался от меня.
Возвратились мы поздно, когда начало темнеть. Дядя Коля сходил на огород и принес все, что обещал утром: морковку, репу, горох. Он зажег лампочку с темным стеклом и стал увязывать гостинцы в платок. Я увидел над окном большой портрет в золоченой раме.
Спутанные волосы поднимались над плоским лицом с коротким упрямым носом и тонкой черточкой губ. Прямая складка пересекала низкий лоб. Глаза горели злым огнем, зоркие; колючие. Руки скрещены на груди, пальцев не видно, но казалось, что пальцы напряжены и сжимают руки изо всех сил. Старинный кружевной воротник падал складками на камзол.
