Она застыла на месте, когда он пересек подъездную аллею и приблизился к ней. Удивленно подняв бровь, взглянула сначала на чемоданчик, потом ему в лицо.
— Я не могу допустить, чтобы вы оставались весь день под палящим солнцем, потому что Дэнби нет дома. Я помогу вам войти внутрь, — пробурчал он.
— Могу обойтись. — Глядя на него, она строптиво вскинула подбородок. Лейси не хотелось, чтобы он покровительствовал ей.
— Вижу, как вы обходитесь, черт побери. Скажите, вы уже достаточно взрослая, чтобы жить здесь одной?
Он остановился совсем рядом, взял ее подбородок своими сильными пальцами и приподнял так, чтобы можно было взглянуть ей в лицо. Его пальцы были теплыми, сильными и поразительно нежными. Его глаза оглядели каждый дюйм ее лица, потом в них заискрилось какое-то забавное выражение.
— На вид вам около двадцати лет, а у вас даже не хватает разума прикрывать чем-нибудь нос от солнца, чтобы он не шелушился. Вы оказываетесь без ключа снаружи и должны обратиться за помощью к тому, к кому вам не хотелось бы обращаться, а после этого заявляете, что можете обойтись. Естественно, что у меня возникает вопрос: в состоянии ли вы вообще обходиться одна на Барбадосе. Сколько вам лет?
Лейси очень хотелось дать отпор этому невыносимому человеку, но она была не в силах произнести ни слова. Ее глаза расширились и стали еще голубее, когда она глядела на него. Прикосновение его пальцев к ее коже пронизывало, словно уколами электрического тока, и вызывало волну жара, растекающегося по всему телу. Она не могла ни думать, ни говорить и только взирала на своего мучителя в надежде, что что-нибудь умное придет ей в голову.
— Я достаточно взрослая, чтобы приехать сюда и все решать самостоятельно, — сказала она, захваченная этим прикосновением и заинтересованным выражением его лица.
— У ваших глаз изменчивый цвет, вы это знаете? — Его голос звучал мягко, глубоко, бархатисто, что-то магнетическое появилось в самом тоне. — Раньше они были серыми, а сейчас голубые.
Лейси купалась в глубине его синих глаз и думала, что сейчас утонет. Сердце бешено билось, пальцы томились от стремления ощутить тепло его кожи, потрогать мускулы, которые так притягательно подергивались, коснуться плоских мужских сосков, зарыться во вьющиеся волосы, покрывающие его грудь, ощутить его реакцию на эти прикосновения. У нее перехватило дыхание, ей нужно было проглотить комок, чтобы попытаться что-то ответить.
— Да, я это знаю. Вы собираетесь открыть дверь? — Когда она говорила, голос дрожал. Она нахмурилась: должно быть, он принимает ее за дурочку.
