В ту ночь они вышли на перехват по информации осведомителя. Особых трудностей не предвиделось. Предполагалось, как обычно, обойтись без кровопролития, то есть, товар отобрать, а караванщикам дать коленом под зад. Если не окажут сопротивления. Если окажут — по обстоятельствам.
Они зажали караван на узкой дороге, между фисташковой рощей и заброшенным садом. Быстро посшибали людей на землю и обезоружили. — Начальник, — сказал бледный, как смерть караван-баши, — Начальник, позволь поговорить с тобой наедине. — Он пожал плечами. Он понимал, что речь пойдет о выкупе. Выкуп его не интересовал. Но он отошел с этим человеком в сторону от группы.
— Ты, сын шакала! — задыхаясь, зашипел караван-баши и схватил его за грудь, — Что ты делаешь? — Он опешил. Ярость и злоба торговца были понятны. Но какое он имел моральное право на возмущение? Он оторвал от себя цепкие пальцы. — Ты — Аль-Джиддай, — трясясь, зашептал непонятное караван-баши, — У тебя знак на руке. Ты не имеешь права меня трогать! — Его разум отказывался ухватить происходящее, но душа поняла. — Я не могу отпустить тебя, — тихо сказал он, — Со мной люди. — Какое тебе дело до этих собак?! — торговец затряс кулаками, — Убей их! — Я не могу, — ответил он. — Тогда ты сам умрешь, — вдруг успокаиваясь, сказал караван-баши. И больше он ничего не помнил.
Он очнулся в белой госпитальной палате через три дня. — У вас почти полностью прекратились функции организма, — объяснил врач, — разводя руками, — Резко упало давление. Кома. Не знаю, может быть, нервы.
Через месяц горы Афганистана были далеко позади. Та война для него закончилась.
Утреннюю зарю он встретил бодрым, в прекрасном расположении духа и без признаков сна. Очень хотелось искупаться в речке. Он вышел из дому и побежал трусцой среди сосен, с наслаждением вдыхая свежий лесной воздух. Метров через триста дорогу ему перебежали две серые фазаньи курочки. Он развеселился. Вчера отправился на охоту и подстрелил двух мужиков, а сегодня не взял обрез, и куры бегают под ногами. Через секунду в той стороне, куда порхнули птицы, раздался какой-то шум. Он приостановился, а потом нырнул под низко нависшие ветви ели, чтобы посмотреть, в чем дело. Оказалось, что бедные курочки с разбегу влетели в глубокую яму — воронку от бомбы, след прошедшей войны. Пытаясь взлететь, они ударялись спинами о ветви ели, а когда пробовали вылезти, склон осыпался под их ногами. Некоторое время он наблюдал за ними, потом спрыгнул вниз и свернул обеим головы. Не повезло им, а ему повезло. Теперь, если прокоптить, хватит на неделю. Возвращаться было неохота и он, вынув шнурок из кроссовки, привязал птиц к ветке повыше, вторым зашнуровался кое-как, порвав на части, и продолжил бег.
