– Сыроедческих?..
– Сыроеды, это люди, которые питаются так, как я сказал. Только у них идеология другая, физиологическая. Они опираются на объективные биологические процессы расщепления пищи. Что есть, конечно, отражение глубинных духовных процессов. Мне не нравится определение, сырая пища. Сырая – это когда из подвала, с плесенью. Живая пища – несет в себе жизнь.
Сергей разложил на столе чистую белую тряпицу.
– Не бойся, Анечка. Все будет хорошо.
Анька медленно сняла цепочку с шеи.
– Ой, так тяжело расставаться с ним.
– Я знаю, зайка. Но что поделать, крестик один, а страждущих много. Сейчас он очень-очень нужен другому ребенку.
Все так же медленно она положила крестик на тряпочку. Сергей бережно завернул и засунул за пазуху. Он допил чай.
– Послушай, Анечка. Питаться живой пищей, когда все вокруг едят нормальную, мертвую – очень тяжело. Очень много соблазнов. Но я уверен, что ты справишься. Тебе отступать некуда. Господь всегда дает крест по силам. А вы, мама, поддержите дочурку. Переходите вместе. Так будет легче.
– Сергей, а можно легенький супчик, хоть иногда?
– Нет, нельзя. Даже немного обычной пищи не даст организму отвыкнуть. Это будет как постоянная пытка. И хочется, и колется. Долго так никто не продержится.
– Ну, хоть пару раз в неделю. Это же супчик, считай одна вода.
– Стоп-стоп. Хозяюшка, вы с кем спорите? Явно не со мной. Я ведь уже все объяснил. Наверное, с собственной совестью. Стоит ли рисковать жизнью дочери ради супчика или нет?
Хозяйка пристыжено замолчала.
Мы попрощались, поблагодарили за угощение. Сергей погладил Аньку по голове, взлохматил ей волосы.
– Да не дуйся ты. Все будет нормально. Если что – я всегда рядом, – сказал он. На ее лицо возвратилась улыбка
– Спасибо вам, дядя Сережа. Слава богу, что вы рядом, – прошептала она, и приложила его ладонь к своему лбу.
Когда мы вышли, я спросил Сергея:
– Серега, объяснишь?
– Что именно?
– Что это? – указал я ему на грудь, где под спецовкой топырился узелок.
– Это крестик, – просто ответил он. Капитан Очевидность, блин.
– Я вижу. Это что, какой-то чудодейственный крестик?
– Это артефакт. Крест Иоанна Кормянского, – сказал Сергей. Увидел недоумение у меня на лице, добавил: – Жил такой священник. Очень людей любил. Когда умирал, его душа сильно болела за людей. Так сильно, что от нее оторвался маленький кусочек и поселился в его нагрудном кресте. Крестик стал артефактом, и теперь помогает людям, так же как и Иоанн Кормянский при жизни. Не бойся, дома я все расскажу и объясню. Просто сейчас некогда.
