— Нет, ты сам подумай: — Краюха придвинулся ближе, облокотился лохматым затылком Пиле на голень и стал рассуждать — Два года наши в горах дурака валяли, а когда третьим летом Хвоста позвали в боярство, так сразу от бенахов только клочки полетели. Думаешь, это так просто, случайно срослось?
— Нет, конечно. Это Хвостворту в горах всех бенахов одной левой порубил. Тебя надо было вместе с ним туда, ты бы и короля привез в мешке!
— Это даже теперь ни к чему. Нет, хорошо конечно будет, если Хвост так сделает. Но это уже необязательно. Короля и так в горах уже под лавку запинали. Так что война вот-вот закончится, и всех отпустят по домам, и Хвост тогда вернется.
— Вернется… — сказал Пила задумчиво. Он стряхнул Краюху с себя и приподнявшись, сел на траве лицом на закат.
Какой пустой ни была краюхина болтовня, а все же она вернула Пилу к давним невеселым его раздумьям.
В двух днях пути к закату начинались горы, и с высокого берега Горючей их было хорошо видно. За горами жили бенахи и правил ими бенахский король. А еще за этими горами, иначе — за Хребтом, жили захребетники — такие же ратаи как Пила, как Краюха, как Хвостворту, как все в Горюченском Городище и во всем Дубравском краю — одной из многих областей земли ратаев. Пять лет назад в Стреженске, величайшем ратайском городе, был убит Ясноок — страшный-престрашный черный колдун-затворник, взявший в то время в свои руки всю власть в стране. И в этих его руках, в чудовищной хватке его цепких черных пальцев вся огромная многолюдная ратайская земля чахла и задыхалась, не смея пошевелиться от ужаса, что внушал чернокнижник. А когда Светлый — великий князь стреженский — наконец, будто очнувшись ото сна, расправился с Яснооком, и вся страна единым духом вздохнула от облегчения, то захребетские выборные собрались на сход и решили: «Небо избавило нас от черного князя, и светлого нам тоже больше не надо!» Они просили короля принять их под покровительство, и его величество согласился. Тогда и началась эта проклятая горная война. Начал ее уже сын Светлого, Лев, а сам великий князь — человек старый и изнуривший себя многими заботами — почил вскоре после смерти Ясноока, всего на пару месяцев пережив колдуна.
Из Горюченска ушло в ополчение человек тридцать, ушел и Хвостворту, уже во втором наборе, на третий год войны. Должен был по старшинству идти Пила, но он за год до этого свою отправил жену в отчий дом, детей с ней так и не нажив. А Хвост оказался расторопнее, и за тот самый год обзавелся уже двойней, потому и пошел на войну вместо старшего брата.
