«О чем это вы?» — непонимающе нахмурился Джемаз.
«Отец прислал письмо, — объяснил Кельсе. — Я тебе говорил, он ездил к ветроходам в Пальгу. Похоже на то, что путешествие превзошло все его ожидания». Кельсе вынул письмо и прочел вслух: «Мне пришлось пережить невероятные приключения. Смогу рассказать одну забавную шутку — я затратил десять лет на то, чтобы ее раскопать. Потрясающая по своей нелепости ситуация! Ты будешь смеяться до слез...» Кельсе пропустил пару строк: «Дальше он пишет, что встретит нас в Галигонге: «Не смею появляться в Оланже. Очередное сборище надушенных обезьян у Вальтрины мне просто не под силу. Вся эта болтовня вокруг да около и выше облака ходячего — за ней ничего не стоит, кроме нежелания смотреть правде в лицо и называть вещи своими именами. Сцинтаррийские ханжи, словоблуды, эстеты, очковтиратели, сибариты, сикофанты! Как вспомню, так вздрогну. Не забудь захватить Джорда нам нужно вместе вернуться в усадьбу. Он не хуже тебя оценит масштабы комедии. Передай Шайне, что я буду рад снова увидеть ее дома...» Ну, и дальше еще несколько слов в том же роде. Он, однако, нигде не упоминает, в чем, собственно, заключается комедия».
«В высшей степени загадочно», — согласился Джерд Джемаз.
«Я тоже не понимаю — что вызвало у отца взрыв веселья? Что он обнаружил на плоскогорье Пальги? Надо полагать, что-то необычное — с чувством юмора у него всегда было туго».
«Что ж, завтра узнаем, — Джемаз поднялся на ноги. — А теперь прошу меня извинить, осталось несколько неотложных дел». Он слегка поклонился Шайне — как ей показалось, достаточно пренебрежительно.
Кельсе спросил: «Ты придешь на вечеринку к Вальтрине?»
Джемаз покачал головой: «На многолюдных приемах я... не в свой тарелке».
«Полно, сделай нам одолжение! — воскликнул Кельсе. — К тому же у тебя, скорее всего, будет редкая возможность полюбоваться на Серого Принца — его пригласили в числе прочих местных знаменитостей».
Джемаз поразмышлял несколько секунд — так, как если бы Кельсе выдвинул неожиданно убедительный, но чреватый сложными последствиями аргумент: «Хорошо, я приду. Где и когда?»
«Вилла Мирасоль, в четыре часа пополудни».
Дорога к вилле Мирасоль — продолжение проспекта Харанотиса — петляла по склону Панорамной горы в рощах гонаивы, корифонского тика, лангтанга и булавоголова. Нырнув под въездную арку, она огибала обширный газон и кончалась у виллы в легком и приятном стиле рококо-декаданса — элегантного сооружения из прозрачных и матово-белых стеклянных панелей, разделенных узкими колоннами с каннелюрами и увенчанных, на манер пагоды, ступенчатой крышей, спускавшейся под разными углами на разных уровнях.
