Джемаз перевернул страницу: «Вот раздел, озаглавленный Ютером как «Заметки для монографии»: «Шренки — поразительная, внушающая ужас и почтение каста. Каста или культ? Осознание судьбы приходит к ребенку в виде повторяющегося сна. Он худеет, бледнеет, не находит себе места, после чего рано или поздно уходит в степь, покинув родной фургон. Через некоторое время он совершает первое неспровоцированное нападение или оскорбление; затем этот отпрыск мирных бродяг замыкается в себе и становится в глазах соплеменников стихийным бедствием, бичом, наказующим врожденные подлость и развращенность окружающих. Шренков немного: по всей Пальге их, наверное, человек сто — никак не больше двухсот. Можно понять, как глубоко все их существо проникнуто омерзительными нечистотами, сочащимися из клоаки бытия»».
Джерд Джемаз немного помолчал. Никто не сказал ни слова.
Джемаз снова перевернул страницу: «Осталось немного. Здесь Ютер пишет: «Его зовут Полиамед. Я надул его, воспользовавшись трюком Кургеча, и он признал, что видел лагерь для дрессировки эрджинов. «Так проведи меня туда!» Он не решается. Я закручиваю призму, и мой голос звучит в его мозгу: громовой глас небесный. «Проведи меня туда!» — требует божество с глазами, слепящими, как солнца. Полиамед смиряется с неизбежностью, хотя ему известно, что он повергнет в хаос миллионы судеб, превратив их в необратимое месиво. «Где? Как далеко?» — спрашиваю я. «Там — не близко», — отвечает он. Что ж, увидим»».
Джемаз открыл еще одну страницу: «Дальше столбец каких-то чисел — я не смог в них разобраться. Вот, пожалуй, и все. Дальше пусто — кроме заметок на последней странице. Сначала два слова: «Чудесно! Великолепно!» Потом один параграф: «Из всех горьких радостей жизни эта — горчайшая и сладчайшая. Как медленно бьют куранты веков! Какая скорбь в их перезвоне, какое торжество вечно опаздывающей справедливости!»»
Джерд Джемаз захлопнул записную книжку и бросил ее на стол: «Вот таким образом. Ютер вернулся на «Стюрдеванте» — согласно показаниям автопилота, прямо в Рассветную усадьбу, нигде не останавливаясь. Через два дня он разбился в каменной пустыне Драмальфо».
Эльво Глиссам спросил: «Что заставило его отправиться в Пальгу? Он торговал с ветроходами?»
«Как ни странно, — отозвался Кельсе, — он руководствовался побуждениями, столь дорогими вашему сердцу. Прошлой весной он ездил в Оланж и заметил эрджинов тетки Вальтрины. Никто не мог ему объяснить, как их дрессируют, в связи с чем отец решил навестить Пальгу и разобраться, что к чему».
