«Диких эрджинов никто не порабощал! Лучше было бы, если б этим действительно кто-нибудь занялся».
Эльво Глиссам безразлично пожал плечами: «Никогда не видел дикого эрджина и, скорее всего, у меня не будет такой возможности. В Сцинтарре они практически вымерли».
«Приезжайте в Рассветную усадьбу — насмотритесь на диких эрджинов в свое удовольствие».
В голосе Глиссама появилась тоскливая нотка: «Я принял бы приглашение, если бы знал наверняка, что вы не шутите».
Шайна колебалась только мгновение, хотя первоначально ее предложение было скорее фигуральным оборотом речи, нежели фактическим приглашением: «Я не шучу».
«А что подумает Кельсе? А ваш отец?»
«Почему бы они возражали? В Рассветной усадьбе всегда рады принимать гостей».
Эльво Глиссам задумался: «Когда вы отправляетесь?»
«Рано утром. Полетим с Джердом Джемазом в Галигонг, на окраине Вольных земель. Там нас встретит отец. А к завтрашнему вечеру мы уже будем в Рассветной усадьбе».
«Ваш брат может подумать, что я навязываюсь».
«Ни в коем случае! Почему бы он так подумал?»
«Ну хорошо. Буду очень рад к вам присоединиться. Честно говоря, меня перспектива такого путешествия волнует необычайно, — Эльво Глиссам, перед этим облокотившийся на балюстраду, решительно выпрямился. — В таком случае мне придется покинуть вечеринку, чтобы собраться в путь и отложить несколько дел. А завтра утром мы встретимся в вестибюле вашего отеля».
Шайна протянула ему руку: «Тогда до завтра».
Глиссам поклонился и поцеловал ее пальцы: «До завтра». Он повернулся и ушел. Шайна смотрела ему вслед с невольной полуулыбкой на лице, чувствуя, как к горлу поднимается теплая, щемящая волна.
Шайна вернулась в виллу Мирасоль и бродила из комнаты в комнату, пока не оказалась в полутемном помещении, которое Вальтрина нарекла «качембой» и обставила так, как по ее мнению должно было выглядеть пещерное святилище кочевников. Здесь Шайна нашла Кельсе и Джерда Джемаза, обсуждавших подлинность древних фетишей тетки Вальтрины.
Кельсе нашел кощунственную маску[11] и поднял ее к лицу: «Попахивает дымком габбхута, а отверстия ноздрей кто-то чем-то смазывал... кажется, дильфом».
Шайна усмехнулась: «Хотела бы я знать, сколько масок походят на вас двоих, и в каких качембах их прячут?»
«Не сомневаюсь, что и меня, и Кельсе почтили несколькими изображениями, — отозвался Джемаз. — Суанисетские фаззы не столь дружелюбны, как ваши ао. В прошлом году я заглянул в качембу у Канильской заводи. И что вы думаете? Там соорудили целый макет нашей цитадели».
