Но он пожевал губами, собираясь, и медленно ответил:
— Никого. Никого из земных. Биомеханизмы укоренились…
— Все-таки аналогия есть: земные кораллы, — подхватил Воббегонг. — Я хорошо помню ваши отчеты. Помните, был у вас такой второй механик — Поссомай, он обломил ветку и обнаружил внутри биоконденсатор. Только тогда у вас и возникли подозрения о том, что перед вами останки саморазвивающейся биосистемы.
— А какова наивысшая форма жизни на Белой Пустоши? — спросил Тарумов.
— Если туда ничего не занесли, — уверенно продолжал первый помощник, — то на всей планете не найдешь даже инфузории.
— Так, — сказал Тарумов, — а не кажется ли вам, что лемоиды механически репродуцируют наивысшую форму жизни?
— Да, кажется, — оторвался от своих экранов Лодария, — но вряд ли это по плечу малому передвижному киберу. Другое дело, если бы колонией управлял единый мозг…
— В отчетах было упоминание об останках какой-то биокомпьютерной системы на Белой Пустоши, — вставил Воббегонг.
— Ну а мы не успели даже толком оглядеться, — честно признался Сунгуров. — Уж очень наши «краузайчики» были хозяйственные: так и норовили растащить все на составные части и упрятать в свои муравейники. Вездеход разобрали по винтикам, а кроликов отпрепарировали в лучшем виде — по косточкам.
— Минуточку, — остановил его Тарумов. — Тогда сразу же напрашивается вопрос: откуда у здешних лемоидов эта агрессивность, если на Чомпоте, как и на Пустоши, нет зверей?
— Мда, — сказал Сунгуров. — Задачка. Тем более что «Аларм»-то спокойно приземлился на том же самом месте. Вон он, целый и невредимый, валяется на боку и даже попискивает.
Действительно, «Аларм» тоненько маячил внутри шлема, лежащего на коленях у Лодарии, и эти сигналы звучали, как метроном, отсчитывающий секунды. Время шло.
— Хорошо, — встрепенулся Тарумов. — Четвертый зонд спустим на высоту тысяча триста, и ни миллиметра ниже. Так?
Он привычно обернулся на Феврие, но не стал ждать одобрительного кивка, а продолжал:
— Прочешем район плоскогорья. Движение зонда — по спирали. Посмотрим, как они попрыгают. Посчитаем.
— А может, — с надеждой спросил Лодария, — они одноразового действия? Прыгают и разбиваются?
Ох как всем этого хотелось!
Четвертый зонд ринулся вниз, но на этот раз ему было велено не только сохранять заданную высоту, но также держать дистанцию в пятьдесят метров от ЛЮБОГО движущегося предмета.
Зонд опустился, пошел по расширяющейся спирали, но на такой высоте лемоиды не «клевали». Пришлось его приспустить, и вот первые твари пошли в атаку. Зонд беспокойно запрыгал, шарахаясь от каждого агрессора, и видимость стала совсем скверной. Оливковый экранчик транслировал форменную «пляску святого Витта», а в иллюминатор нельзя было рассмотреть никаких деталей.
