Продолжение знакомства с Пашкой состоялось примерно через неделю. Гена стоял в столовой старого корпуса мединститута и соображал, стоит ли пристраиваться в длиннющую очередь у кассы. В столовой пахло пригоревшей едой и кислой капустой. Ароматы вивария, доносившиеся из коридора, тоже не добавляли прелести в этот коктейль. К тому же и руки, хоть он и мыл их два раза с мылом, и халат пропахли невинно убиенными лягушками – только что закончилась пара по нормальной физиологии.
Если сюда еще присовокупить густой сладкий запах духов доцента Брушневской, то получалась и вовсе убойная смесь. Что-то типа азиатских пыток.
Странно, духи физиологички пахли в общем-то вполне приятно. Но, смешавшись с запахом лягушачьей смерти, они приобретали абсолютно новый, очень стойкий оттенок. Он буквально вкручивался стальным шурупом в подсознание парня. Брушневская была очень милой, интеллигентной и приятной в общении старушкой, но аромат ее духов с некоторых пор вызывал у Гека исключительно негативные ассоциации.
В общем, обстановка аппетиту явно не способствовала, но Гена пересилил себя. Вечером на тренировку – когда еще успеешь поесть?! В очередь он встал не с конца, а где-то в первой трети. Сначала чуть сбоку, вроде рассматривая салаты на витрине. Потом невзначай втиснулся в открывшийся промежуток между телами сокурсников. Ближайшие к нему персонажи очереди недовольно зароптали, но открыто возмущаться побоялись. Гена посмотрел на особо дерзких личностей оловянным взором, и ропот утих.
Когда до металлических полозьев, по которым двигались подносы, осталось лишь три человека, чья-то крепкая рука схватила Гека за плечо.
– Ты чего без очереди влез? А ну, выйдем, поговорим!
Парнокопытные радостно зашумели, заблеяли. Гена со вздохом повернулся к борзому индивидууму и наткнулся на Пашкину радостную ухмылку.
– Пойдем отсюда, Генчик. Чего ты в этой тошниловке забыл? – Репнин призывно махнул рукой и зашагал к выходу.
Гек бросил поднос на стойку, получил в гардеробе куртку, как попало сложил грязный халат в сумку и вышел из здания.
На улице Пашка кивнул на белые «Жигули» второй модели.
– Садись, съездим похаваем. Я ж говорил, с меня причитается.
– Батина тачка? – осведомился Гек, осторожно размещаясь на переднем сиденье.
– Моя, – сказал Репнин с такой простотой, что стало ясно: этим обстоятельством он очень гордится.
Ну, еще бы! Машина в восьмидесятые была все-таки больше роскошью, чем средством передвижения. Что бы там ни говорили классики.
