...К морю они с Аней спускались обычно ранним утром. Солнце только появлялось из-за гор. Его лучи дарили миру умеренное тепло, и несли с собой расслабляющее блаженство для души и тела. В этот час море выглядело так, будто оно за ночь вернуло себе безоблачный, беззаботный младенческий возраст с трогательной поступью медленно просыпающихся волн и невинной игрой прозрачно голубых глубин. Как бы впервые в своей жизни, совершали они робкие шаги, лаская прибрежные песчинки нежным лепетом тысячи тончайших колокольчиков.
После первого купания Аня, не выходя на берег, взбиралась на одинокую скалистую глыбу, возвышавшуюся над поверхностью воды. Она садилась на плоскую часть ее, руками обнимала круглые сомкнутые вместе колени и свешивала над краем нетронутые временем пальцы ног. Они, словно несмышленые братья - зверюшки, выстраивались в ряд своими светлыми перламутровыми ноготками на румяно-молочных подушечках.
Серебристая морская даль, протянувшаяся до самого горизонта и незаметно переходящая в чистый, ярко голубой небосвод; гряда гор, затянутая утренней дымкой с приветливым багряным солнцем над ней и... женщина чаровница с обращенными к дневному светилу огромных опущенных век и благодарной улыбки пухлых, румяных губ... Кто знает, может быть, в этом взаимном безмолвии тот самый таинственный миг общения матери-природы со своим высшим творением!? Общения на пути к совершенству.
Аня сидела с поднятой головой и закрытыми глазами лицом к солнцу, в окружении лазурной морской дали и далеких заснеженных горных вершин. Темные густые волосы крупными локонами рассеяны были на бронзе загорелых плеч. После длительного купания она целиком отдавалась ласковому теплу раннего солнца. А Владимир, испытывая нечто вроде чувства ревности, при виде ее, обласканной множеством хрустально-прозрачных капель морской воды рассеянных по всему телу. Одна за другой они нехотя скатывались вниз, цепляясь за малейшую возможность продлить свою волнующую близость с нежным женским телом.
Даже могучая морская стихия застывала в изумлении от этой картины, собрав всю свою титаническую волю, чтобы умерить свой пыл и сменить бурную страсть на нежность и ласку, - на то, что больше всего на свете ценила обитательница одинокой скалы.
Каждая из набегающих волн приносила свою долю прохлады и свежести, огибала подножье Аниной скалы, трепетно заключала ее в свои объятия, на мгновенье замирала в восторге, откатывала назад и вновь повторяла все сначала под вечно журчащий любовный шёпот...
