— Ну почему без повода? Сегодня первый день весны — ты совершенно весенний человечек, и я хотел тебя поздравить. Только у меня не получилось — раз у тебя глаза на мокром месте.
— У тебя получается все и всегда, а уж тем более подарить цветы мне у тебя получилось лучше всего на свете. И даже если сегодня я десятая, кому ты даришь цветы, все равно я счастлива.
Ага, это она так осторожно пытается выяснить, есть ли у меня кто–то, кроме нее. Цветы я никому сегодня не дарил и не собираюсь, так что можно без зазрения совести врать и дальше:
— Марьям, ты единственная, кому я сегодня подарил цветы и поздравил, а остальные девять девушек существуют только в твоем воображении.
У нее засверкали глаза, и она благодарно мне улыбнулась. А я в очередной раз поразился ее наивности и своей подлости.
Глава ХXIV. 2 марта 2011 г. Среда. День двадцать четвертый
— Интересно, как там дела у Байрама? — этими словами начал день Мехти.
— Мехти, кто тебе поручал портить мне с утра настроение?
— Арслан, чем я испортил вам настроение?
— Ты при мне произнес имя Байрама, — я махнул рукой в его сторону, так, как если бы этим жестом мог заставить Мехти исчезнуть.
— Эка, невидаль, его высочеству настроение испортили. Байрам нам всем жизнь портит уже столько времени. И нечего тут на Мехти махать, — вмешалась Тарана.
— Нам? Тарана, а с каких пор ты себя с нами, простыми смертными, ассоциируешь?
— А с кем мне себя ассоциировать? С Байрамом?
— Ну, раз мы тебе ближе, чем Байрам, может, письмо во французский МИД напишешь?
— Я, конечно, снизошла до вас, но не до такой же степени, чтобы всяким там письма писать.
— Что–то мне подсказывало, что писать это письмо буду я, — задумчиво протянул Мехти.
— У тебя прекрасно развита интуиция.
— И она мне подсказывает, что письмо во французский МИД будет посвящено предстоящему Съезду?
— Да, проинформируй и попроси поспособствовать перемещению делегата из Франции к нам. А то ему 88 лет, он был диссидентом и ни с кем из нашего посольства общаться не хочет, все боится, что это ловушка и обратно во Францию его не выпустят.
— А что сулить взамен?
— Скажи, что о возвращении ковров, которые они вывезли из нашей страны в двадцатые годы прошлого столетия, целый год заикаться не будем.
— Оттого, что мы заикаемся о коврах, им не холодно, не жарко. Можно подумать, они собираются их возвращать.
— Да, но на наши ноты они вынуждены отвечать, а тут ты им пообещаешь целый год блаженного молчания.
— Пожалуй, на это они могут польститься.
