Ну, наконец, день закончился. Неужели мы возвращаемся в гостиницу? Ни у кого сил не осталось, и ехали в гостиницу так, как будто произнесенное слово способно убить.
Так, вот только провожу министра до его номера, и к себе в комнату, баиньки. О, какие люди! Вот и начальник протокольного отдела перед номером министра стоит, к двери жмется. Понял, что встречу с судьбой дальше оттягивать бессмысленно.
Министр посмотрел ему в глаза долгим пристальным взглядом и произнес фразу, которая поразила протоколиста в самое сердце:
— Ты знаешь, я сейчас так устал, что лыка не вяжу. Будь любезен, завтра в полдевятого перед первой встречей зайдешь ко мне в номер и напомнишь, чтобы я на тебя поорал за сорванную церемонию приветствия. Понял?
— Да, господин Министр!
— Да, и очень быстро расскажи, что произошло, почему хлопцы молчали?
— Господин Министр, вы же сами знаете, что почетный караул — это киборги с отлаженной программой, на этот раз их натренировали на фразу: «Здравствуй, солдат», а вы с ними на их родном языке поздоровались, вот их и глючило пару минут, пока их министр голос не подал.
— А меня предупредить у тебя мозгов не хватило?
— Не хватило, господин Министр.
— Не надо со мной во всем соглашаться, у тебя же есть свое собственное мнение?
— Есть, — как–то очень жалобно и нерешительно протянул наш протоколист.
— А не должно быть, у тебя вместо своего мнения должны быть положения протокола. Ясно?
— Совершенно ясно.
— Ну, а все остальное ты услышишь завтра, сейчас все свободны.
— Спокойной ночи, господин Министр! — прозвучал ответ хором, на чем мы и распрощались.
Глава ХIV. 20 февраля 2011 г. Воскресенье. День четырнадцатый
Следующий день для нас начался с того, что мы поехали на завод, который наш соотечественник открыл в Киеве. М-да, убеди я его приехать на Съезд, мне вручили бы медаль за настырность, но как бы я Исмаила ни уговаривал и ни уламывал бы, все равно не приедет. С его объемами бизнеса он должно быть, разве что не ночует на работе. На наш Съезд обычно творческую интеллигенцию делегируют. Кстати, наверное, поэтому во всех странах мира главы наших общин сплошняком профессора. Ага! Надо же, нас хлебом–солью встречают, так–так, Исмаил постепенно украинизируется. Это что–то новенькое. Вот и девочка в кокошнике подошла, умничка, озирается, министра ищет. А министр–то в гостинице остался с начальником протокольного отдела разбираться, да и отдохнуть мужику надо, он у нас все–таки в возрасте, давно на пенсию пора в его шестьдесят с лишним лет. Молодец, девочка сориентировалась, поняла, что сегодня у нас главный — замминистра, калиф на час Тапшзаде, и с хлебом наперевес кинулась к нему:
