Наверняка, об этом и пойдет речь на встрече с министром. То, что я готов к новой миссии, ни у кого сомнений не вызывает. Хотя, может быть, очередное задание. Встретить делегацию или проводить ее, очередная командировка. Надеюсь, на другой материк и как минимум на месяц. Благодать, целый месяц не видеть личика своей прекрасной половины. Собственно говоря, если я не буду видеть свою жену не месяц, а следующих пятьдесят лет, то не сильно расстроюсь. Совсем не расстроюсь, если быть до конца откровенным. Мечты, мечты!
— Господин Министр!
— Здравствуй, Арслан! Проходи. Должно быть, гадаешь, чем заслужил такую честь?
Я, глядя куда угодно, только не в глаза министру, склонил голову в знак почтительного согласия. Это у нас табу — в глаза министру смотреть нельзя. Как у дрессировщиков — они тоже не должны смотреть в глаза хищникам, правда, тут еще большой вопрос, кто кого дрессирует, и тем не менее. Министр, почтительно, в свою очередь, склонив голову перед красным телефоном, продолжил:
— Президент вызвал меня и дал поручение, совершенно небольшое, но ответственное.
Я задумался: последний раз министр под «небольшим, но ответственным поручением» имел в виду перевод своей 682-страничной книги на японский язык. По его мнению, то, что моей первой страной назначения была Япония и я там провел три года, давало все основания зачислить меня в профессиональные переводчики. За два месяца с этим не то что я, а завкафедрой японского языка нашего университета не справился. Именно на него я повесил этот перевод, а он на два дня опоздал. Воспоминание о том, что со мной сделали за эти два дня, начальник моего управления, замминистра и министр, заставило меня, выпрямившись, втянуть с шумом воздух.
— Я решил, что лучшей кандидатуры не найти. Только ты сумеешь собрать наших соотечественников, живущих за границей на III Съезд за полтора месяца.
Министр многозначительно смотрел на меня, ожидая бурного взрыва радости, я же показал всю ту работу мозга, на которую был в тот момент способен, чувствуя горячее желание перевести эту же книгу на арабский язык, которым не владел вовсе.
Полтора месяца, сегодня у нас 7 февраля, значит, Съезд состоится в двадцатых числах марта, в лучшем случае. Воспоминания о том, как мы проводили II Съезд в марте 2006 года грозили унести меня в места настолько далекие от министерского кабинета, насколько возможно. Все это вихрем пронеслось в моей голове.
Министр понял, что к столь прекрасной новости должен добавить что–то, что позволит надежде отечественной дипломатии и звезде международных отношений пережить шок.
