— Мэтр разрешил тебе ехать, — терпеливо произнес Хуан, а затем обратился к кабальеро: — Простите его, ваша милость. Он еще мальчишка.
— У вас мало времени. Вы должны отбыть в Валенсию этим вечером. Детали миссии изложены здесь.
Дон Антонио вытащил из обшлага конверт, скрепленный сургучной печатью, и передал его Хуану.
* * *
Дорога до Валенсии заняла четыре дня. Хуан и Альвар гнали коней по каменистым горным тропам и широким каньядам, через пыльный тракт и деревушки, реки и долины, останавливаясь только на время сиесты и на ночлег. Два бесценных арабских жеребца, вверенные им под ответственность дона Антонио, неслись подобно стреле, пущенной из большого английского лука. Солнце не успело зайти в пятый раз, когда они остановились напротив заставы, охраняемой десятком алебардщиков.
— Мы члены гильдии фехтовальщиков Мадрида, — представился Хуан, протягивая капитану секретное письмо. — Мы прибыли по требованию великого инквизитора.
Дорога была свободна. Хуан и Альвар беспрепятственно достигли ворот большой асьенды, окруженной армией конных и пеших воинов. Так много солдат и наемников Альвар еще не видел. На первый взгляд даже могло показаться, будто здесь остановился королевский двор. Хуан объяснил ему, что меры, предпринятые для обеспечения безопасности, были вполне оправданны, ведь Торквемаду тайно ненавидела вся Испания.
Мажордом проводил гостей в патио, где те остались дожидаться аудиенции обитателя асьенды. Путники уселись на скамью возле андалузского фонтана, сложенного в форме круглой чаши с низкими бортами. В патио было тихо и уютно. Солнце скрылось за горизонтом. Под сенью апельсиновых деревьев в центре сада учитель и его ученик сидели молча, разглядывая ряды глиняных кадок, наполненных цветами. В окнах то тут, то там вспыхивали желтые огоньки. Слуги зажигали масляные светильники.
Шло время. На небе стали загораться первые звезды. Хуан встал, приблизился к гранатовому дереву и дотронулся до ветки.
— Говорят, человек должен посадить дерево, построить дом и привести в этот мир ребенка, — задумчиво произнес учитель, краем глаза наблюдая за учеником. — Почему ты выбрал путь наемника? Ты мог остаться на попечении божьих отцов и пойти по стопам приора.
— Но ведь мой настоящий отец был дворянином, — возразил Альвар, удивленный вопросом Хуана. — Не знаю, какими мотивами он руководствовался, отрекаясь от собственного сына. Возможно, под угрозой была его честь или даже жизнь. Одно я знаю точно. Он любил меня.
