— А как же честь? — с презрением произнес Альвар, заметив в руке конкистадора опасное оружие.
— Она осталась в Италии. Это Новый Свет и здесь нет законов кроме тех, которые мы диктуем сами.
— В таком случае я и церковь приговариваем вас к смерти по закону, который вы сами для себя придумали, сеньор Сильвио.
— Ха-ха-ха! Сделаю вам одолжение. Чтоб вы знали, церковь…
На затылок конкистадору опустилось весло. Кабассет слетел с головы и, кувыркаясь, покатился по палубе. Лишившись шлема, Сильвио что-то промычал и схватился за голову. Последовал второй, более сильный удар, сбивший итальянца с ног. Рослый кастильский моряк, хвативший капитана, довольно улыбнулся. Альвар не возражал. В конце концов, поединок был бесчестным, а эти два удара, возможно, сохранили предателю жизнь.
Освободив капитана Пантоху, Альвар, не теряя ни секунды, прыгнул за борт и поплыл к берегу. Вместе с ним в селение отправились пятеро добровольцев. Выбравшись из воды, они плотной группой приблизились к горящей хижине. Вокруг лежали тела. Восемь индейцев и среди них первая жертва конкисты — моряк с обезображенным ударом деревянного меча лицом. Звуки боя гремели совсем близко. На полянах пылали большие и малые хижины. В зареве пожарищ мелькали смуглые фигурки туземцев вооруженных дротиками. Некоторые носили корзины с землей, чтобы тушить жилища. В хаосе Альвар отчетливо различал силуэты итальянцев, закованных в сверкающую сталь. Рыцари с дьявольским азартом убивали пробегавших мимо индейцев, кололи и стреляли в них. Раненых второпях добивали кинжалами, не обращая внимания, женщина перед ними, ребенок или бездыханный труп. У Синискалько не было причин для такой лютой жестокости. Альвару стало казаться, что маэстре де кампо лишился рассудка. Иначе это безумие он объяснить просто не мог.
В сторону испанцев метнулась небольшая группа индейских воинов. Альвар выставил шпагу острием вперед и помахал ею, дав понять, что не хочет сражаться. Туземцы, и без того напуганные внезапным нападением, сразу отступили. Альвар дал себе слово, что без надобности не прольет ни капли индейской крови. Как и любой испанец, он недолюбливал дикарей за их дьявольские ритуалы и ужасных звероподобных богов, однако то, что сотворил Синискалько, было немногим лучше. Ни один человек, исповедовавший христианскую веру, не имел права на такую дикость. Глава итальянцев будет арестован, закован в кандалы и возвращен на родину в клетке как дикий зверь, коим в душе являлся.
