— Прости меня, Гарри, — Макгонагалл поторопилась смягчить конфликт, взяв ответственность на себя, — я действительно должна была обратить внимание на адрес, и лично появиться у Дурслей. Я этого не сделала. Я виновата перед тобой…
— Ну что Вы, профессор… — «добрый мальчик» и не думает обвинять, — я все понимаю. Хотя мне и жаль, что у Вас не появилось возможности провести меня в волшебный мир… — Дамблдор встрепенулся. Такой поворот ему не слишком понравился. — Хагрид… он, конечно, добрый… Но, думаю, Вы смогли бы более полно и точно ответить на мои вопросы о волшебном мире. А то до сих пор приходится полагаться на рассказы слизеринцев, которые вполне могут быть неполны или же неточны.
Директор расслабился. Такое высказывание пришлось ему по душе.
— Ты думаешь, что твои товарищи могут тебя обманывать? — поинтересовался он, явно рассчитывая на положительный ответ.
— Честно говоря, нет. Но Драко и Дафна — дети, такие же, как и мы, так что некоторых вещей они могут просто не знать. Или же некритично воспринимать рассказы родителей…
Дамблдор кивнул, явно больше своим мыслям, чем моим словам, а потом обратился к Макгонагалл:
— Минерва, ты же не откажешься ответить на вопросы детей?
Декан удивленно посмотрела на директора. Если меня не обманывает эмпатическое восприятие, то Макгонагалл удивлена тем, что директор не раз отказывал уже в кружках подобного рода… и тут — сам предлагает такое? Похоже, что директору нужны не мирные граждане, но революционеры «не ведающие о невозможном». С теми сведениями, что мне удалось собрать о Дамблдоре ранее, данная гипотеза неплохо согласовалась. Хотя считать ее единственно верной — пожалуй, рановато.
— Конечно, — кивнула Макгонагалл. — Подойдите ко мне после уроков, ладно? И мы обо всем договоримся.
— Мы же можем подойти не одни, а вместе с друзьями? — Дамблдор совершенно незаметно для неподготовленного наблюдателя поморщился, но кивнул. Это было несколько странно: кто же в преддверие войны отказывается от возможности распропагандировать детей врага? Мне однозначно нужно больше информации о происходящем.
— А после того, как отец Себастьян посетил дом Дурслей — вы еще встречались? — поинтересовался директор.
— Да, — не увидел смысла скрывать я. — Мы много беседовали. Святой отец — интересный собеседник, у него… необычный взгляд почти на все, и разговоры с ним помогли мне многое понять…
— И, тем не менее, отец Себастьян — инквизитор. Продемонстрированные вами хорошие отношения с ним обеспечат вас… неоднозначной репутацией, — сообщил чистую правду Дамблдор. В ответ мне оставалось только вздохнуть.
