Веснушчатая девушка берет у бабушки из-под мышки градусник.
— Какая странная, скрытая болезнь! — огорченно качает она головой. — Гляди, какая коварная, даже температуры не дает. Тридцать шесть и девять. Где болит-то?
— Вроде бы суставы начинают ныть.
Смуглая морщит лоб:
— Мы такую болезнь лечить не умеем, бабушка… Придется тебя в районную больницу направить.
— Последнее средство, — вздыхает веснушчатая.
Матушка Шамсинур в упрямицах никогда не ходила.
— Как скажете, вы люди ученые, — тут же соглашается она. — А я на подъем легкая. Поехали, Ишмурза, белый свет повидаем. Зимнее путешествие — само по себе целое зрелище. — И тут она чихает в два приема пять раз. Три раза размеренно и еще два быстро вдогонку.
Матушка надевает шубу, заматывается в шаль. Ишмурза, натянув кожаные рукавицы, хлопает ими друг о друга: нам, дескать, все нипочем, куда хотим, туда и едем. А сам искоса бросает взгляд на девушек.
Те выписывают направление и суют бабушке в руку.
За Армаком дорога расходится на две стороны. Правая — в райцентр. На дощечке написано: «12 км». Та, что влево припустила, — в город. До него — «15 км».
На развилке Ишмурза с лету осаживает лошадь.
— Матушка, — говорит он, — одежда у нас справная и деньги в кармане есть, на калач хватит. Может, сразу в город махнем? Всей-то разницы — три километра. Пегой кобыле это раз плюнуть. Прямо к профессору пойдем.
— Городская дорога поровней будет… Люди ездят, а мы что?
И пегая кобыла сворачивает на городскую дорогу.
Возле кабинета врача сидят матушка Шамсинур — опять с градусником под мышкой, и беспечный Ишмурза — блестя значком ГТО. Вид у него: нам все нипочем, эка невидаль — город!
Сестричка расспрашивает, сколько лет бабушке, где болит, чем раньше хворала, как здоровье домашних. На каждый вопрос матушка отвечает обстоятельно: и соседей, и родственников, и свойственников — всех помянет..
Сестра смотрит на термометр:
— Тридцать семь и четыре. Температура немного повышенная.
— Повысится. В дороге, кажется, спину немного прохватило.
Врач вызывает матушку в кабинет. Она не показывается долго. Наконец выходит. Следом — сам врач. На пороге он дает последнюю консультацию:
— Баня бар?
— Бар, бар. Прошлый год сын построил. Пар такой — треш-шит!
— Березовый веник бар?
— Бар, бар. Сама вязала.
— Тулуп бар?
— Бар, бар. Старик помирал, хороший тулуп оставлял.
— Душица бар?
— Бар, бар. Хорошая душица. Все соседи бегут ко мне, просят.
— Мед бар?
— Бар, бар. Ты, доктор, умный, как соседка Баллыбанат, — матушка ласково хлопает врача по спине. — Сам простудишься — приезжай! Сноха баню истопит, я за тобой мальца пришлю, — она кивает на Ишмурзу.
