— Наверно, потребуется время, — сказала жена. — Пока выпустят из самолёта, пока проверят паспорта и чемоданы…
— Ну, чемоданы–то вряд ли будут проверять. Вспомни, разве у нас проверяли в Барселоне, в Варшаве или в Египте?
— Наверно, они знают, у кого проверять…
— Значит, у пани Галины не будут. Подождём.
Мы стояли у огромного окна и, вытянув шеи, вглядывались в лица приезжих. Пассажиры выходили из таинственного чрева «зоны» небольшими группками. С радостными возгласами к ним бросались из толпы встречающих какие–то люди, целовали, обнимали и поспешно уводили прочь от этого места. Невольно вспоминалась сцена обмена пленными разведчиками из фильма «Мёртвый сезон»…
Прошло полчаса. Пассажиры выбирались из–за стеклянной стены по двое–трое, а толпа встречавших всё увеличивалась. Пани Галины не было. «И что это их так долго мурыжат? — злился я. — Времени–то не так уж много… А потом за два часа до вылета объявят посадку на самолёт в Гонконг, и беги, несись, сломя голову…»
Наконец жена не выдержала, решилась подойти к группе приезжих, догадавшись, что те — русские.
— Простите, вы случайно не из варшавского самолёта?
— Варшавского? — удивились они. — Не–е–ет… Мы из Греции!
«Вот так номер, — удивился я. — Тут, оказывается, ещё и из Греции…»
Рядом с нами в толпе встречающих галдели две дамочки в возрасте «чуть–чуть за тридцать». Куцые мини–юбки на мясистых бёдрах, короткие кофточки с глубокими вырезами на пышных бюстах, яркая мазня на лицах. Они потягивали пиво из бутылок и эмо–ционально обсуждали какие–то свои проблемы. Голоса женщин были прокуренными, хриплыми, громкими. Дамочки явно не стеснялись того, что весь международный аэропорт слышит их разговор.
— …И вот теперь я должна его успокаивать!
— А ты не рассказывай ему обо всём.
— Как же не рассказывать, если он уже узнал об этой блядской Жанне?!
— Наверно, кто–то нас заложил…
Они то и дело выбегали на улицу покурить, а потом возвращались и здесь, в здании аэропорта, то и дело названивали по мобильному телефону какому–то Сэму.
— Ну, ты где? Мы тебя ждём уже херову уйму времени. Копыта устали стоять!
Потом та, что побойчее, позвонила ещё куда–то.
— Слышь, ну вы там чё?.. Ничего не хочу знать! Не вздумайте оставить моего отпрыска! Я знаю, сейчас попрётесь куда–нибудь в кабак, а пацана оставите… А вы идите в парк с ним. Пусть он тоже погуляет… И ни в коем случае не курите сигареты, — она почему–то так и сказала — «сигареты», как будто там, на другом конце связи, могли закурить ещё что–то. — Я не хочу, чтобы мой ребёнок дышал вашим дымом.
