Дедушкин родник | страница 2
— Уже управились? Ну, молодцы, ничего не скажешь.
А отец Ефима вынес из сарая широкую лопату и сказал:
— С такой лопатой вам будет сподручнее, вот увидите.
Ребята, не мешкая, поднялись на заснеженную крышу, и вновь закипела веселая, дружная работа.
1926
Михаил Коновалов
МИШЕНЬ
Однажды я услышал, как в соседском дворе раздались выстрелы, а потом — смех.
Я подбежал к забору, глянул в щель.
Вижу, стоит посреди двора мой сосед дядя Макар и его дочка Олена. Дядя Макар, босой, без шапки, вертит в руках длинностволку и говорит кому-то, кого мне в щель не видать:
— Комсомольцу это не к лицу!.. Или на Олену загляделся?
Олена покраснела, отвернулась:
— Да ну тебя, отец!
Тут я увидел Семи. Стоит в сторонке, повесил голову, острым своим подбородком в грудь уперся.
Взяло меня любопытство, пошел я к соседу и только тогда понял, в чем дело: оказывается, Семи стрелял в цель.
К стене сарая прицеплен бумажный лист с нарисованным кругом — мишень.
— Два раза стрелял, и оба — мимо! — встряхивая лохматой головой, возмущался дядя Макар. Он сунул ружье чуть ли не в нос смущенному парню: — На, стрельни еще раз. Ну, если опять промажешь — гляди у меня!..
Олена мне давно нравится, поэтому я порадовался, что ее отец бранит Семи — моего соперника.
Семи побледнел от волнения, руки у него задрожали.
— Кур ты, что ли, воровал, чего у тебя руки трясутся? — Дядя Макар вложил ружье в ладони парня, сам приподнял ему ствол до нужной высоты. — Целься хорошенько! Прицелился? Ну вот, теперь жми на спуск.
Бах! — выстрел разорвал воздух, отозвался эхом далеко в лесу.
Я подбежал к мишени, радостно крикнул:
— Не попал!
«Почему же я так радуюсь его неудаче? — подумал я и сам себе ответил: — Из-за Олены…»
Вдруг дядя Макар приказал:
— Семи, подай скорее ружье, сейчас я их обоих достану.
Над двором кружили два ястреба, высматривая цыплят.
Дядя Макар прицелился, выстрелил раз, другой — и оба хищника замертво упали к его ногам.
Дядя Макар довольно улыбнулся:
— Видали? Вот как надо! Я в молодости, чтоб не портить шкурку, белку в глаз бил. А вы?.. Тьфу! — плюнул он в сердцах.
Во мне закипела обида.
«Неужели мы такие уж никчемные?» — подумал я, а вслух сказал:
— Дай-ка и мне разок пальнуть.
Небрежным жестом взял ружье. Сердце мое колотилось.
Семи впился в меня взглядом — небось ему хочется, чтобы я тоже промазал.
Я расставил ноги, расправил грудь, прищурил глаз. Мельком глянул на дядю Макара. Он головой качает, усмехается, не верит, что попаду. А Олена смотрит на меня с надеждой. Это придало мне духу.