Катя потрясённо молчит. Я встаю с дивана и иду на кухню. От моего 'выступления' у меня пересохло в горле и хочется воды, но тут Катя приходит в себя и спрашивает:
— Тогда почему вы захотели купить мою рукопись за двадцать пять тысяч долларов?
— Я? Хотел?.. Катя, — я наливаю воду в чашку, — это нужно не мне, а вам. Но у меня, как ни странно, в этом деле тоже есть свой интерес. И я готов взяться за продажу вашей книги, но я сделаю это только, если… — отпиваю из кружки, — если вы расскажете мне, на что пойдут эти два миллиона.
— А вам, простите, какое дело? — металлическим голосом осведомляется девушка.
— Ну — у, я пока не готов инвестировать свои идеи в пустоту, в фонд озеленения луны и в правонарушения.
— А если я вас обману и не отвечу честно? — упирается Катя.
— А если я вас сейчас обманываю, и вы не увидите денег?
Между нами разливается тишина — то самое молчание, которое предшествует истине или выяснению отношений. Секунда, другая, и наконец, Катя говорит:
— Ну что ж, убедили. Да, вы правы. И я действительно могу кое‑что вам рассказать. В общем, эти деньги пойдут на… один хороший проект, — ловко заканчивает Катя.
— А поподробней?
— Ну, у моего жениха есть сервисный центр.
'Да что ты?!'
— И…?
— Ну, и в этом сервисном центре проблемы.
— Какие?
Катя упрямо молчит. Похоже, слова из неё надо тащить клещами.
- 'Проблемы' означают, что в сервисный центр 'налоговая' пришла, а ваш жених торгует ещё и наркотиками? — Я решаю подлить масла в огонь.
— Нет, что вы, Герман! — Катя пугается и начинает, пусть нехотя, но всё‑таки рассказывать мне, как Дмитрий Бергер разругался с банком, превратил в конкурентов друзей и продул созданный мной центр. А я совершенно некстати вспоминаю пословицу, которая говорит, что самая чистая радость — это злорадство при виде поверженного врага.
— … таким образом, до седьмого июля Диме необходимо вернуть в банк ровно два миллиона, — в конце концов невесело признаётся Катя.
— И вы, значит, решили спасти своего жениха?
— Да.
— А зачем?
— Я люблю его.
Вот теперь паузу беру уже я. Итак, бывший муж Аллы в моих руках и всё, что требуется сейчас, это 'добить' его, рассказав Кате, какую роль в моей жизни сыграл её жених. Но… но ведь всегда есть какое‑то 'но'? Моё 'но' заключается в том, что одним из величайших достижений человечества является способность лгать. Не предполагать обмана, но сразу распознать ложь — это тактика бизнесмена. Но любой делец, прежде всего, человек. И Кате удалось бы обвести вокруг пальца даже меня, смешай она ложь с полуправдой, как это делает профессиональный лжец. Скажи она, например, что Бергер подарил ей этот сервисный центр — и я бы уже выкладывал ей, как быстро перепрофилировать бизнес, как провести сезонные акции, как разрушить альянс конкурентов и как разработать такой проект, в который проинвестирует не то что банк, а всё Московское Правительство. Но Катя была искренна со мной. А хуже всего, что сделала она это из‑за мужчины, который живёт затем, чтобы делать зеркала кривыми. А значит, и мне сейчас проще слукавить, чем объяснять Кате, что Бергер относится к той породе людей, кто не пригоден для честности.
