Дальше обмениваешься с девочкой телефонами, ведёшь себя по — джентельменски, общаешься только по — дружески. Потом включаешь прикосновения и лёгкий шёпот на ухо. Затем следуют объятия, поцелуй и — опля! — вы уже спите вместе. Дальнейшее — по обстоятельствам. Например, ты можешь намекнуть Кате DUO, кто такой Дмитрий Бергер. Или — с её помощью найти на него такой компромат, который прельстит 'налоговую' и прикончит созданный мной сервисный центр. Или же — ты отправляешься к Бергеру и объясняешь ему, что его девушка у тебя в любовницах. В общем, как вы понимаете, у меня была целая куча вариантов, как наставить этому козлу рога. Вместо этого я, самоуверенный осёл, сам угодил в историю. Правильно говорят, что если мужчина приобретает хитрость, то женщина с ней рождается…
Ну, а мне‑то что делать теперь? Нанять за пару сотен какого‑нибудь писателя, который за пару часов состряпает мне две тысячи знаков о чувственности? Но, во — первых, за это время никого приличного я не найду, а во — вторых, хоть я и не большой спец в любовной литературе, но у меня пока хватает мозгов, чтобы понять: невозможно подделать оригинальный стиль автора.
В очередной раз обозвав DUO 'хитрой гадюкой', как приговорённый к смертной казни, ползу к столу и сажусь за ноутбук. Настраиваюсь на 'творчество'. Господи, как люди вообще пишут книги, романы, истории? Ведь в голове — масса мыслей, куча образов, горы сюжетов, а попробуешь переложить их в слова — и всё, ты не у дела. Или у авторов есть тот особый секрет, который зовётся Музой? Но Муз в наше время фимиамом не призовёшь. А может быть, авторы — как те пылесосы? Втягивают в себя всё, что видят, чувствуют и слышат, после чего перетряхивают полученный сбор и выуживают самое ценное? И если это так, то у меня есть шанс написать свой этюд.
Откидываюсь в кресле, открываю фотографию DUO и представляю, каким могло бы быть наше знакомство, если бы Аллы и Дмитрия Бергера никогда бы не существовало на свете. Наверное, я сидел бы в каком‑нибудь маленьком кафе, но, увидев Катю, подошёл бы к ней и сделал всё, чтобы она от меня не сбежала. Я рассмешил бы её какой‑нибудь шуткой, а она бы мне улыбнулась. Я пригласил бы её в кино, или на чашку чая, а она бы согласилась. И, сидя в тёмном зрительном зале — или же рядом с ней на мягком и низком диване в маленьком кафетерии, я бы в первый раз взял её за руку. И если б она не отдёрнула ладонь, то я переплёл бы с ней пальцы. Проводил бы её до дома, и, устроившись рядом с ней в такси, всю дорогу смотрел на неё, замирая от аромата её духов, прикосновения, нечаянного взгляда. И там, у её подъезда, я обязательно попытался бы её поцеловать…
