— Мы ещё увидимся? — Наташа трогательно складывает губки бантиком. — Ты позвонишь Оле?
— Безусловно, — снова вру я.
Наташа что‑то ищет в моих глазах. И, очевидно, находит ответ, потому что отводит свой взгляд в сторону и говорит:
— Ладно, Артём. Я всё поняла… Я ничего не скажу Ольке… Смешно, но нам обеим всегда нравились такие, как ты. Только я уже 'тёртая', а Олька каждый раз надеется на продолжение. А продолжения никогда не бывает… Не будет его и в этот раз. Ну что, я угадала?
Наташа грустно смеётся. А я в эту секунду думаю, что вчера я был трижды прав, когда хотел её для себя. Красива, умна, ненавязчива — такая могла бы меня понять, не строя особых иллюзий и точно зная, когда наступит конец отношениям без обязательств. Но сейчас даже это невозможно. И мне остаётся только кивнуть Наташе:
— Ты всё правильно поняла, 'зайка'. Не обижайся. И, пожалуйста, закрой за мной двери.
Не дожидаясь лифта, сбегаю по лестнице вниз. Распахиваю дверь подъезда и оказываюсь на улице. Глотнув чистый воздух, ещё не загаженный выхлопами машин, выдёргиваю из кармана мобильный, ищу в 'иконках' 'Яндекс. Такси'. Вызываю машину. Диспетчер сообщает, что жёлтый 'форд' подъедет через десять минут. В ожидании такси присаживаюсь на низкий зелёный заборчик, окружающий периметр сине — белой пятнадцатиэтажки. Тупо рассматриваю заброшенную детскую площадку, шоколадного питбуля, с остервенением роющегося в красно — жёлтой песочнице, и хозяина пса — пузатого чувака с поводком на шее. Мужик равнодушно следит за собакой, отхлёбывает из банки пиво, смачно затягивается беломориной и периодически сплёвывает сквозь зубы, целясь в бордюр песочницы. Сделать бы ему замечание или просто закатать между глаз за такое свинство, но вместо этого вытаскиваю из кармана 'Ротманс' и закуриваю сам. Закашлявшись, давлю в горле противный никотиновый ком, и спрашиваю себя, когда я так изменился? И отчего теперь всеми моими действиями руководят только деньги, похоть, трезвый расчёт и чувство самосохранения? Неужели я стал другим в тот день, когда выбрал себе не ту женщину?
Говорят, измена всегда касается супругов, и никогда третьего. 7 июля 2015 года я вывернул эту истину наизнанку и смог убедиться лично, что измена всегда остаётся изменой, чем бы её вам ни объясняли. Но если первая измена — это как выстрел в упор, то вторая — тот самый случай, когда ты ничего больше не чувствуешь, потому что ты уже мёртв…
От шелухи скорбных мыслей меня освобождает шорох шин подъехавшего автомобиля. Забираюсь на заднее сидение 'форда', видевшего и лучшие времена.
