— В тюрьме Лешка, под следствием.
— А что случилось?
— Долгая история, но вкратце расскажу. Вышел Леха тогда, после «того случая» из больницы. Загулял, связался с ребятами и «землянки» — это район возле зоны, знаешь наверное?
— Да.
— Трезвого я его не видел никогда. Первый раз попался на «рыжих колечках» — в общем, у какой–то девушки снял перстни золотые. Пока его «повязали», от краденного и дух простыл. Ему грозил срок или возмещение ущерба. Мы выручили его, скинулись. Вроде бы угомонился. А потом снова все завертелось. Не знаю, что еще натворил до последнего случая, но кое–что за ним, очевидно, тянется. А вот в июле его «повязали» в парке, на танцплощадке. Ему и пятерым дружкам не понравилась или, наоборот, понравилась одна парочка. Они подождали, когда те выйдут прогуляться, и пристали к девчонке, но парень оказался на редкость крепким. Видимо, он начал их одолевать, потому что на пьяную голову много не намашешь, и кто–то не выдержал, пустил в ход нож. Задержали только, Леху. Потом взяли второго. Остальные пока покрыты. Леха все берет на себя.
— Что ему грозит? Вернее сколько?
— Это трудно сказать. Восемнадцать ему стукнуло, что будет? Оба свидетеля пока в больнице.
Сжалось сердце, сейчас должна распахнуться дверь и введут Леху. Володька попросился сюда с его матерью на последнее свидание перед отправкой к месту заключения. Какой он теперь, после cyда, после приговора? Амнистии не подлежит, и когда освободят из–под стражи, ему будет двадцать восемь.
С трудом очнувшись, Яковлев различил гулкие шаги, грохот и скрежет отворяемых замков, решетчатых створов, и вдруг увидел Леху. Как он изменился за это время! Налысо стриженная голова нисколько не молодила его, напротив, он казался старше, на лбу «появились глубокие морщины — две черточки, придавшие лицу взрослую серьезность, взгляд тот же, мутный, но не от спиртного, а от той горечи, что переполняла его, и весь он сутулый, сморщенный, с впалой грудью, подавленный, не был похож на того румяного Алексея Куницына, который два года назад стоял полуфетом недалеко от парадного входа в школу, а вокруг творилось что–то непонятное.
Не ожидал? — первым начал Леха. — А я думал, ты проклинаешь меня или просто забыл. Не надо, не отвечай. Знаешь сколько друзей у меня–то было? — он горько усмехнулся и неожиданно для себя сравнил вслух Володьку с теми:
— Володька, ты был лучше их в тысячу раз, но если бы ты и тогда был рядом со мной, я все равно был бы сейчас здесь. Ты слишком мягкотел. Те друзья, да и ты, Володька, были для меня источниками, из которых я качал необходимое для бурной жизни. Твое лишь отличие от них в том, что не требовал ничего… — Леха сощурился, не давая выкатиться слезе. — Володь, все ушло в прошлое, и ничего не вернуть. Все…
