— Еще один такой взрыв и машина наша! — воскликнул кто–то. Всеобщее веселье прервали грозные громкие окрики: «Держи хулиганов!». Всех как ветром сдуло.
Через несколько секунд мы тяжело дыша уже были перед кабинетом литературы. Ребята из параллельного класса, давясь от смеха, рассказывали веселую картину, увиденную только что: «Чешите вы как скаковые лошади через кусты, клумбы, заборы, а за вами, не отставая, бабка лет семидесяти и еще кричит что–то вдогонку». Мы посмеялись. Зашли в класс и забыли про случившееся. Ромыч сидел за расчетами. Минут за пятнадцать до окончания урока, неожиданно распахнулась дверь класса и зашел завуч школы: «Кто был на той перемене на улице? Встать!» Никто и не пошевелился.
— Земсков, собирайся пойдем к директору!
Недоумевая, Володька взял портфель и поплелся за завучем. Было ясно. Разбираются из–за взрыва. И надо же! Вызвали совсем невиновного. Земскова и близко там не было. Он даже про запуск не знал.
Володька стоял лицом к лицу с «пострадавшей».
— … А тот. Товарищ директор, он крикнул, еще раз взорвем и машина наша», Володька стоял и не знал, о чем идет речь. Отказывался от всех обвинений, потом начал догадываться, что, видимо, ребята опять проводили опыты.
— Кто с тобой был? Володька решил, что отказываться бесполезно, вызовут еще милицию, и решил все взять на себя. Будь, что будет.
На перемене отправили «разведку». Узнали, что Володька все взял на себя. Весть была добрая и недобрая одновременно.
— Так, опять Земскову не повезло.
— Да, не повезло. Это попахивает жареным. Бабка больно настырная попалась. На учет в детскую комнату могут поставить.
— Надо как–то выручать.
— А что тут думать? Надо идти к директору и все рассказать.
— Только идем все, а не только Ромыч и Павлуха. Ведь участвовали и удовольствие получали все.
Сказано, сделано. Через минуту полкласса стояли в кабинете директора.
— Любовь Александровна, это мы все устроили. Вовка тут ни при чем. Он и не знает даже, что случилось.
Директор улыбнулась: «Земсков уж во всем признался и нечего его выгораживать».
— Это он соврал, чтобы выгородить нас. А на самом деле ракету принес я, и я все устроил — уверял Рома.
— Ну не только ты, — вступались другие.
В кабинете поднялся гам. Каждый старался приписать себе, как можно больше подвигов.
Любовь Александровна взялась за голову: «Что вы меня путаете, какая ракета? Рассказывайте по порядку!» К концу перемены общими усилиями справедливость была восстановлена.
