– Так ты пойдёшь на полигон? – невозмутимо продолжил Истериан.
– Дикобраз ещё не готов, – глухо отрезал я.
– Но экзорцисты уже хотят его купить! – припомнил мой товарищ письмо красных.
Настроение ещё сильнее ухудшилось.
– Странно, как они вообще про него узнали, – я испытующе уставился на собеседника, логично предполагая, что тот может оказаться злополучным стукачом.
Истериан прозрачного намёка не понял, пришлось спросить напрямую:
– Ты не думал никому болтать?
– Конечно же, нет! – отмахнулся мой друг, – За кого ты меня принимаешь?
– За ветреного, безответственного вертопраха, коим ты, даже не смей отпираться, являешься! От тебя чего угодно стоит ожидать! Опять напился в пабе да растрепал неудачно подвернувшемуся экзорцисту.
– Ты злишься на меня? – ответно нахмурился Истер.
– Просто спрашиваю, – прокряхтел я, стараясь унять зарождающуюся бессмысленную перепалку.
Истериан меня в данном стремлении поддержал, просто разгладив черты лица и заткнувшись. Опять же, сказывается благоприятная уютная атмосфера гостиной, в которой хочется вести себя намного сдержаннее и спокойнее. В любом другом месте мы бы давно уже орали друг на друга, стараясь вбить в упёртую голову собеседника своё мнение. Дальше словесных перебранок никогда не заходит, так что это у нас в порядке вещей. Лишь Арика расстраивается…
К полудню, когда даже самый ленивый представитель рода людского отрывает тушу от кровати и плетётся по делам, выбираясь на улицу, естественно, сырую и гнилостную, в то время, когда я только закончил утреннюю прогулку с Хорисом, радовавшимся, словно щенок, предоставленной разминке затёкших от домоседства ног, в то время когда у каждого есть, чему с пользой посвятить себя, кто-то посвятил себя не самому радующему меня делу – кто-то постучал в нашу дверь.
Я не люблю посетителей моего укромного уголка в безнадёжно меланхольном Гольхе по двум причинам: во-первых, я ненавижу всех, кто посещает меня без причины (к счастью, таких единицы), и, во-вторых, причины, по которым приходят посетители, мне не нравятся в девяти из десяти случаев. И ещё двуногие свиньи загаживают ступеньки!
Я лелею мечту, что наступит день, когда ко мне, на крыльцо дома 69 улицы Саренз, вздумает подняться самый жуткий отморозок на свете, такой, кого не будет жалко совершенно никому. А я буду к этой встрече взведён настолько, что вся ненависть к непрошенным гостям сконцентрируется именно на этой персоне. Я сниму с крючка инертное гладкоствольное ружьё, пылящееся над дверью в мастерской, открою дверь, наставлю на мерзавца дуло… и весь мой скопившийся гнев разлетится по округе, как разлетится огненная дробь, как разлетятся ошмётки несчастного…
