Афанасий еще раз взглянул на подводу и только теперь заметил прикрытый сеном бочонок. Вернее, даже не бочонок, а самую настоящую пятнадцативедерную бочку, кованную новенькими железными обручами. Ничего не скажешь, мужичишка, судя по всему, был человеком расчетливым, запасливым, коль сразу смекнул обзавестись под дармовую добычу такой бочкой. Хотя, конечно, не рыбак он, не охотник. Настоящие рыбаки на заморенных сазанов и лещей не позарятся. Им подавай рыбу живую, хитрую, чтоб поохотиться за ней всласть, померзнуть на холодном ветру, помокнуть под дождем.
— До следующего замора хватит? — опять не выдержал, поддел мужичишку Афанасий.
— Хватит! — залился тот веселым смешком. — Еще и останется!
Афанасий хотел еще что-либо сказать мужичишке, но тот, подхватив сети, метнулся к проруби, где вынырнула полуживая килограммов на пять щука.
— Пошли, — позвал Афанасий за собой Володю, хотя сам толком не знал, куда и зачем нужно идти на этом запруженном народом, пропахшем рыбой и гнилью море…
Но Володя с места не сдвинулся. Он вдруг снял рукавицы, бросил их на лед и попросил Афанасия:
— Дай пешню!
— Зачем? — удивился тот.
— Дай, тебе говорят!
Ничего не понимая, Афанасий передал Володе пешню и стал ожидать, что будет дальше.
Володя отошел чуть в сторону, отгреб сапогом попавшую под ноги красноперку… и вдруг с такой силой всадил пешню в лед, что дубовый, недавно только вставленный Афанасием черенок прогнулся и опасно затрещал возле самого основания.
— Ты что делаешь?! — попробовал остановить Володю Афанасий.
— А ничего! — крикнул в ответ тот и опять со всего размаха ударил пешнею.
Остановить его теперь уже было невозможно, да, наверное, и не надо. Афанасий прикрылся рукавицей, чтоб крупные, иногда величиной с кулак льдины случайно не поранили лицо, и стал молча наблюдать за Володей. А тот, ни на минуту не останавливаясь, не давая себе даже самой маленькой передышки, все бил и бил пешней. Вода уже хлюпала ему на сапоги, на бушлат, ледяные осколки секли по рукам, но он не обращал на это никакого внимания. Через каких-нибудь десять-пятнадцать минут у его ног образовалась громадная прорубь, к которой тут же устремилась из морской затхлой глубины рыба. Она ходила кругами, билась о край льдины, приподнималась над водой, как будто хотела побольше вдохнуть мартовского напоенного весной и солнцем воздуха.
Еще минуты две-три Афанасий стоял, ничего не делая, никак не помогая Володе, а потом побежал к знакомым рыбакам за пешней. Всей рыбы, конечно, они с Володей слабыми своими силами не спасут, но пускай уцелеет десяток, пусть сохранится две или даже одна рыбина — и то польза. Глядишь, на следующий год она расплодится, расплывется по морю, и будет у Афанасия с Володей настоящая рыбалка, честно добытый улов, будет и рыбный пирог.
