Но радость Афанасия была недолгой. Снимая добычу с крючка, он вдруг обратил внимание, что окунек какой-то разморенный, сонный…
— Это он от жары, — предположил Володя, но потом взял окунька в руки и начал разглядывать повнимательней.
Окунек дышал тяжело, через силу, жабры у него были какими-то белесыми и рыхлыми.
— Может, притворяется? — опять засомневался Володя.
— Что-то не похоже, — ответил Афанасий. — Гляди, какой вялый.
— А это мы сейчас проверим.
Володя взял окунька за хвост и опустил его в воду. Окунек слабо шевельнулся, раз-другой повел плавниками, а потом начал переворачиваться вверх животом.
— Отпускай совсем, — посоветовал Афанасий.
— А вдруг уйдет?!
— Не уйдет! Отходил уже свое.
Володя разжал руку. Окунек тяжело шевельнул хвостом, но на живот не перевернулся, сил на это у него уже не было. Волна сразу подхватила его и понесла от лодки к берегу, раскачивая, будто мокрую набухшую щепку. Одна из чаек, которые неотступно кружились над лодками, кинулась было на дармовую добычу, но возле самой воды вдруг отпрянула от нее и круто взяла вверх. Афанасий немало подивился такому ее поведению, стал наблюдать за чайкой дальше, ожидая, что она сейчас развернется и со второго захода обязательно уж выловит окунька. Но чайка повернула совсем в другую сторону, к своим подружкам, которые, кажется, собрались лететь куда-то на берег.
Володя тоже начал было следить за чайкой, но потом вдруг оставил ее и, склонившись через борт лодки, позвал Афанасия:
— Глянь скорее сюда!
— Что там? — не понял вначале его тревоги Афанасий.
— А ты глянь, глянь!
Афанасий внимательно посмотрел на тихую, уже почти по-ночному темную воду и только теперь заметил, как из-под днища лодки одна за другой выныривают мертвые, перевернутые вверх животом рыбины.
— Глушили, наверное, где-то, — сказал он первое, что пришло на ум.
— Какой там глушили! — перебил Афанасия Володя. — Кожевенный завод отходы пустил. Понюхай!
Афанасий набрал в горсть воды, втянул ноздрями запах — и отпрянул. От воды несло сыромятной застоявшейся гнилью, да и на цвет она была какой-то заплесневелой, ржавой.
— Я этого так не оставлю! — продолжал возмущаться Володя. — Я напишу в газету.
— А то там не знают про такие дела, — выплеснул Афанасий за борт воду.
— Знают не знают, а я все равно напишу!
Афанасий посмотрел на свои руки. Они все были в жирных невысыхающих пятнах, как будто он только что возился с каким-либо мотором. Забывшись, Афанасий начал отмывать руки в воде, долго тер их друг о дружку, но, когда отряхнул, пятна опять поползли по ладоням и запястьям. Похоже, тут одним кожевенным заводом не отделаешься, тут постарались и другие…
