— Как здесь можно спать? — спрашиваю у редактора.
Он снимает свитер и, оставшись во фланелевой рубашке, усаживается на стул.
— Вы хотите спать?
— Пока нет, — отвечаю я, открываю чемодан и вынимаю оттуда поллитровку «Пшеничной».
Редактор Романов (именно так он назвался мне) вытаскивает из сумки толстую тетрадь, намереваясь, видимо, записывать мои воспоминания о боях времён Второй мировой войны, но прежде чем начать свои записи, извиняется и выходит. Я смотрю в окно. Напротив гостиницы — магазин (сейчас он закрыт), пустая, залитая солнцем мостовая, пятиэтажки, а чуть дальше — современное высотное здание, построенное, как потом выяснилось, финнами, и на возвышении — памятник павшим воинам, о чём несложно догадаться даже издали. На улице появляется какой-то мужчина и быстро исчезает за углом. А внизу, в заливе, видны мачты кораблей. Именно оттуда везли меня раненого по разбитой дороге, занесённой снегом…
Входит в комнату Романов, в руках у него бутылка шампанского и ещё одна бутылочка поменьше.
— У нас это трудно достать, — хвалится он. — Спирт. Соорудим полярный коктейль. Будет легче разговаривать.
Он ставит на стол два стакана и наполняет их до половины алкоголем из меньшей бутылки. Затем стреляет пробкой от шампанского и доливает в стаканы пенящуюся жидкость.
— За твой приезд. Меня зовут Сергеем.
— Эдвард.
Я пробую полярный коктейль и совсем не ощущаю вкуса спирта. Шампанское же своего аромата не потеряло, даже стало как будто помягче.
— Специфический напиток, — говорю я, глядя в голубые, как небесный купол, глаза Сергея.
Он советует мне прилечь.
— Зачем? Ты собрался спать?
— Так будет удобнее, — объясняет он. — Сними брюки и рубашку, они пропотели и запылились. Можно разговаривать лёжа. Я тоже лягу. Признайся, ты ведь не думал, что будет так жарко, верно?
— Когда придёт Аня? — спрашиваю я.
— Время ещё есть. Ты ведь сюда на десять дней, так?
Я раздеваюсь и, выполняя просьбу хозяина, сажусь на кровать. И вправду душно. Пижама явно не потребуется. Через минуту я уже лежу в постели, вытянув ноги. Сергей укладывается тоже и тянется за своей тетрадью.
— Прекрасная мысль — пить лёжа, — замечаю я. — Кто это придумал, знаешь?
— Римляне.
— А еще раньше — китайцы. А ваши, мурманские, переняли это у них. У меня в голове даже не шумит. Выпил почти полстакана, а ничего не чувствую.
Официантка приносит закуску: полбанки рыбных консервов, два кусочка хлеба и немного подсолнечного масла в тарелочке.
