Он вернулся секундой позже с аптечкой первой помощи и бутылкой воды. Открыл аптечку, а затем поднял мои руки над головой, крепко держа ткань своей рубашки и тем самым оказывая давление на мои порезы.
— Мне будут накладывать швы? — спросила я
— Зависит от того, смогу ли я остановить кровотечение.
Я кивнула. Всё внутри меня кричало о том, чтобы я оттолкнула его, чтобы сказала ему оставить меня одну, что мне не нужна его помощь. Я была зла на него, зла на то, что он поцеловал меня, что был причиной того, что я лишилась рассудка, что потеряла голову от похоти к нему.
Я могла позволить ему трахнуть меня прямо в этой комнате.
Но он оттолкнул меня.
Он не хотел меня.
Я нарушила обещание, данное Деклану, что держала все эти годы, из-за мужчины, которому было плевать на меня.
«Чёртов Кольт», — подумала я. Как только мне станет лучше, я уйду отсюда.
Эти тёмные глаза были прикованы к моим, пока он держал мои запястья настолько крепко, что я не могла пошевелиться, напряжение между нами буквально искрилось, и я практически видела, как тугой электрический провод соединял нас.
«Ненавижу тебя, — повторяла я себе, умоляя свой мозг принять это за истину. — Ненавижу тебя, ненавижу, ненавижу».
Спустя несколько минут Кольт опустил мои руки вниз и начал разматывать свою рубашку, убирая её с моих запястий.
Я поморщилась, когда увидела, что сделала с собой. Метки пересекали мои руки вдоль и поперёк подобно каракулям. У меня останутся шрамы. Не такие, как тот, что у меня уже был. Хуже. Которые я не могла бы скрыть.
Раны до сих пор кровоточили, но не так интенсивно.
Кольт потянулся к аптечке и схватил антисептическую салфетку, разорвав упаковку зубами.
— Будет жечь, — сказал он без следа симпатии или сожаления в голосе, просто предупреждение о том, что должно произойти и причинить боль. Но, даже если тон его голоса был лишён эмоций, Кольт был нежен, когда начал заботливо обрабатывать мои раны.
— Я должна поехать в больницу? — спросила я, неуверенная, хочу ли услышать ответ.
Больницы подразумевают вопросы. Это заполнение бумаг с прочерками вместо адреса и имён ближайших родственников. Больницы — это доктора, которые захотят отправить тебя на разговор с социальными работниками, пребывание в психиатрическом отделении и огромные счета, которые я никогда не буду в состоянии оплатить.
И это даже не включает в себя саму медицинскую часть, означающую иглы, швы, уколы и мониторы.
— Нет, — ответил Кольт. — Я могу закрепить их швом «бабочка».
