— Испытываешь жажду?
Я покачала головой:
— Нет, спасибо.
Я испытывала жажду, но не собиралась делить с ним бутылку воды. Что-то в этом казалось мне слишком интимным.
Кольт пожал плечами, делая ещё один большой глоток.
— Думала, ты спишь, — сказала я, в случае если он подумал, будто мне вздумалось самовольно бродить по его дому.
— Я был в тренажёрном зале.
Он потянулся и ухватился за низ потной майки, стаскивая её со своего тела в одно мгновение.
Святое дерьмо. Жар заполнял меня, пока я старалась не пялиться. Его тело было настолько идеальным, что каждый раз, когда я на него смотрела, у меня перехватывало дыхание. Его торс был рельефным и c чётко выраженной мускулатурой, а шесть кубиков, казалось, были высечены из гранита. Слабое сияние пота покрывало всю его кожу, делая его сверкающим. Я помнила ощущение его тела на моём, и это чувство вызвало у меня желание пробежаться пальцами по каждому кубику его пресса. Я отвернулась, но была почти уверена — он заметил, как покраснело моё лицо.
— Мы собираемся работать или как? — спросила я раздражённо.
Он улыбнулся и сделал ещё один долгий глоток из бутылки с водой.
— Этим утром ты кажешься немного злющей, Принцесса, — заметил он.
— Я не злющая.
— Резкая.
— Я не резкая.
— Капризная.
— Я не… — начала я, но потом поняла, что он выдаёт поток прилагательных, просто чтобы подразнить меня. — Можешь ли ты быть столь любезен и дать мне знать, когда мы уезжаем? — уточнила я.
— Только схожу в душ, и мы поедем.
Мысленная картинка его в душе — капли стекают по мускулистому телу Кольта — наводнила мой разум. Но он даже не попытался сдвинуться, вместо этого просто прислонился к холодильнику, поигрывая бицепсами. Я опёрлась на стойку и намеревалась отойти от него, но не смогла. Не хотела, чтобы он знал, как воздействует на меня.
Он стоял так близко, что, могу поклясться, я чувствовала жар, исходящий от его тела.
Кольт убрал бутылку обратно в холодильник, потом потянулся к моей руке, и на секунду я подумала, что он собирается притянуть меня к себе и поцеловать.
Но он сдвинул рукав моего свитера и посмотрел на запястье. Провёл рукой по повязке, чтобы убедиться, что она крепко держится.
— Больно? — спросил он, его голос смягчился.
— Нет, — ответила я. — Хотя да. Немного.
Он посмотрел на меня, его глаза наполнились заботой. Он покачал головой.
— Оливия, — сказал он, и то, как Кольт произнёс моё имя, с беспокойством и, как я подумала (надеялась?), с желанием, заставило затрепетать бабочек в моём животе. — Пообещай мне, что остановишься.
