Мы вскакиваем со своих кроватей и несёмся смотреть. Но лысого карлика в небе нет.
— Ну вот только что был! — горячо доказывает генерал Степанов.
Мы возвращаемся в свои кровати. Через пять минут опять истошный вопль:
— Глядите, по небу летит лысый карлик!
Мы снова, сломя головы, несёмся смотреть.
Лысого карлика нет.
— Ну вот буквально только что… — пожимает плечами генерал.
И так раз пятнадцать за ночь.
Моя любимая спит. Она дышит ровно и глубоко. Я вижу её грудь под розовой комбинацией. Я вижу её густые волосы, разметавшиеся по подушке. Я вижу ямочки у неё на щеках. Она улыбается во сне. Я вижу её пухлые губы. Чувственные. Горячие… Её рот чуть–чуть приоткрыт. Я вижу ровные белые зубы… Я вижу… Господи, что это?.. Я присмотрелся. И увидел… конец шнурка от своего ботинка. Я потянул за него. Он поддался. Я начал вытаскивать шнурок изо рта моей любимой… Он всё тянулся и тянулся. Наконец, вытащился. Моя любимая проснулась.
— Любимая, — спросил я у неё, — как тебе в рот попал шнурок от моего ботинка?
— Не знаю, — раздраженно бросила любимая.
— Любимая, — настаивал я, — вспомни, пожалуйста. Может, когда ты мыла пол в прихожей, ты случайно схватила его зубами?
— Да что ты ко мне пристал! — взорвалась любимая. — Какой, к чёрту, пол?! Я уже десять лет не мою полов!..
И моя любимая отвернулась к стене.
Как–то раз я встретил своего одноклассника. Мы не виделись лет двадцать, с тех пор как окончили школу. Он предложил мне посидеть и привёл в пивной бар «Император». Несмотря на громкое название, это была самая настоящая забегаловка. Вульгарная официантка при виде моего одноклассника широко заулыбалась. С правой стороны рта у неё не доставало двух зубов, с левой — трёх.
Мы заказали пива и раков. Официантка принесла наш заказ, снова улыбнувшись моему однокласснику.
Мы ударились в воспоминания.
— А где такой–то? — интересовался я, сдувая с кружки пену.
— На кладбище, — отвечал он, отрывая у рака клешню. — Попал под электричку.
— А такая–то? — спрашивал я.
— В сумасшедшем доме, — отвечал он. — Здесь недалеко, за городом. Очень живописное местечко.
— А вот этот? — припоминал я.
— Этот в Штатах, — говорил он.
— Да-а, — тянул я с уважением. — Ты смотри.
— Ага, — кивал он. — Поехал в Штаты и умер там.
— Жалко, — лицемерно вздыхал я. — Отличный был парень.
— Да какой отличный, — хмыкал он. — Говно порядочное.
Мы продолжали вспоминать. Почти от всех наших одноклассников за двадцать лет остались лишь воспоминания. Как и от наших раков. Мы заказали ещё. Официантка принесла, вновь одарив моего одноклассника беззубой улыбкой.
