Я знал, что обычно она вовсе не была такой неуклюжей, просто ей не повезло. По крайней мере, она хоть не разбила свое симпатичное личико. Это было бы настоящей неприятностью.
Я тяжело сглотнул, держа ее в объятиях, а вокруг нас равнодушно лил дождь.
Она хотела, чтобы я ее отпустил, и стала вырываться, но я понимал, что она просто убежит назад, поэтому дернул ее к себе, и она оказалась прижатой к моей груди. Я все еще не могу сообразить, как это, черт возьми, могло случиться. Чего я еще не мог понять, это почему в моей груди возникло такое ощущение, словно она вот-вот взорвется. Ну ладно, вообще-то причина мне была известна. Я так же знал, почему мне так хотелось выпить дождь с ее губ, а потом сорвать с нее одежду и слизать оставшиеся дождевые капли со всей ее кожи. Я хотел ее, черт подери. Так сильно, что в штанах стало очень тесно, когда я шел за ней, и мне даже пришлось впоследствии позаботиться о себе в душе.
Она смирилась с тем, что я шел сзади, а потом зашел в лифт вместе с ней, значит это уже шаг, правильно? Один шаг навстречу. Может быть, завтра она встретится со мной взглядом. Может, завтра...
О, черт возьми, что я только себе думаю? Только то, что она не вызвала охрану кампуса, чтобы арестовать меня за преследование, вовсе не значит, что она собирается прыгнуть со мной в постель.
Черт, я должен прекратить думать о том, чтобы оказаться с ней в постели. От этих мыслей я снова почувствовал напряжение. Я так часто не мастурбировал с двенадцати лет, когда у меня не было девушки, которая сделала бы это для меня.
Я закрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул, желая, чтобы мой член угомонился. Я достал «Убить пересмешника» и начал читать. Если что-то и могло снять мое сексуальное напряжение, так это тема предубеждения и расизма в маленьком городке.
Лотти
По возвращению я заметила, что моя долбаная лодыжка в конечном итоге отделалась одним лишь синяком, поэтому я приложила к ней лед и сказала Уиллу, что я хотела бы заказать еду. Он подчинился, зная, что у меня ПМС, а во время ПМС я всегда хотела пиццу, чипсы с солью и уксусом, а также печенье в шоколадной глазури. Хромая, я спустилась в его комнату и съела все это так, что он не заметил ни моего повреждения, ни того, как я болезненно поморщилась, когда уходила.
Я мысленно положила инцидент во время дождя в коробочку и засунула ее в самый дальний угол своей памяти, в то же самое место, где хранились все те неловкие моменты, от которых мне хотелось умереть. Я накрыла все это покрывалом и захлопнула дверь внутри моего мозга.
