». То есть, по сути, присягу на верность и согласие на смертную казнь в случае измены.
Двадцать второго июня, ровно в четыре часа
Правда, нюансы англосаксонского правосудия Метакома, полагавшего что «Ваш губернатор – всего лишь обычный человек. Я буду говорить только с моим братом, королем Карлом Английским. Когда он прибудет, тогда и поговорим», волновали мало. Куда тревожнее было, что подозрения белых перерастали в уверенность, поскольку невнятные слухи начали подтверждать и люди, которым в Плимуте доверяли. В частности, крещеный вампаноаг Джон Сассамон, выучившийся на пастора и ставший «почти англичанином», некоторое время служивший секретарем и толмачом при «короле Филиппе», доносил о встречах вождя с коллегами и длительных переговорах без свидетелей, настаивая на том, что мятеж вот-вот начнется, прося дать ему охрану, поскольку «язычники» его собираются убить. А поскольку в Плимуте выкреста считали «человеком своим, сметливым, хитрым и надежным», к его мнению прислушивались. И когда однажды утром тело Сассамона нашли в проруби, за дело взялись всерьез, под пыткой выбив из местных индейцев показания на трех вампаноагов из охраны Метакома. Их разыскали, арестовали, судили и 8 июня повесили, на чем бы и делу конец, но один из смертников, упав с виселицы, – лопнула веревка, – решил, что умирать плохо, и заявил, что расскажет правду в обмен на то, что не повесят. Ему обещали, он признался в убийстве, заявив, что мокруху замутили по приказу шефа. После чего, – слово нужно держать! – был расстрелян, а Метаком, – известие до Маунтхопа дошло быстро, – немедленно приказал эвакуировать женщин с детьми на другой берег Наррангасетского залива и созвал воинов для совета, призвав «подданных» к войне и получив от них восторженное одобрение.
Такого в Плимуте все-таки не ожидали, в связи с чем попытались решить дело миром. Губернатор Уинслоу прислал письмо, уверяя в вечной дружбе и предлагая в посредники Джона Истона, вице-губернатора Род-Айленда, слывшего «другом индейцев», но остановить события или хотя бы притормозить их теперь, когда воины, откопав топор войны, рассеялись по местности, уже не предствлялось возможным: 18 июня несколько вампаноагов, ворвавшись в Суонси, принялись грабить дома. Затем индейцы отошли, но на следующий день вернулись и продолжили грабежи. Жители попытались организовать оборону, послали в Плимут гонца, а на рассвете 22 июня, наконец, пролилась кровь: некий юноша застрелил одного из вновь появившихся воинов. И всё. 23 июня индейцы снова атаковали Суонси, уже в полной боевой раскраске. Погибло одиннадцать человек, в том числе и тот самый парнишка. Но из Плимута уже шло ополчение, разоряя по пути поселки вампаноагов, и Метаком, сознавая, что прямого столкновения с наличными силами не выдержит, приказав воинам отходить на восток, в болота, сумел сперва оторваться, а затем, сделав хитрый маневр, и заманить в засаду отряд капитана Бена Чёрча. Плимутцы, как писал позже сам капитан, «
