Сдерживал подобные настроения Мирбах. Он докладывал в Берлин: «Реализация наших интересов требует поддержки большевистского правительства. Если оно падет, то его наследники будут более благосклонны к Антанте. Следует продолжить снабжение большевиков минимумом важнейших товаров, чтобы поддержать их пребывание у власти. Несмотря на все их декреты, с ними в настоящее время можно иметь дело, они сейчас более расположены к экономическому сотрудничеству, и должны быть предприняты меры в направлении будущего экономического проникновения». А вот кому Мирбах действительно мешал — так это державам Антанты. Опытный дипломат сумел взять под фактический контроль советское правительство. Знал все обо всех. Где нужно — пускал в ход деньги. Или оказывал откровенное давление. Припугивал большевиков — если не будут послушными, то Германии ничто не помешает погрузить в эшелоны пару дивизий, и через день они будут в Москве.
Представители Антанты доносили, что Мирбах стал настоящим теневым «диктатором» в советской столице, и большевики вынуждены действовать по его указаниям. Троцкий в переговорах с Локкартом и Робинсом уже соглашался запустить в Россию англо-американских интервентов «по приглашению» Совнаркома, но Мирбах сорвал эти проекты…
А вот еще любопытный факт. Вручая командиру латышских стрелков Вацетису награду в 10 тыс. рублей за подавление восстания, Троцкий в полушутливой форме обмолвился, что тот прекрасно действовал как солдат, но своим усердием сорвал какую-то важную политическую комбинацию. Какую? Очевидно, западные хозяева Льва Давидовича желали вызвать разрыв большевиков с немцами. А французской разведке преднамеренно забросили дезинформацию, чтобы отвести след от истинных виновников (впрочем, был ли искренним Садуль, передавая предупреждения Троцкому и Дзержинскому, или сами предупреждения являлись частью операции прикрытия — мы не знаем).
Если бы Германия в ответ на теракт двинула войска на Москву, советскому правительству волей-неволей пришлось бы бежать под защиту стран Антанты и принять их «помощь». А значит, полностью отдаться в их волю. Но не получилось. Германия сосредоточивала все силы на Западе, готовясь к наступлению на Париж, которое должно было решить исход войны. Лишних дивизий, чтобы открывать еще один фронт на Востоке или хотя бы для оккупации Центральной России, у немцев не было.
Гнойник двенадцатый
Цареубийцы
Член советского правительства Милютин записал в своем дневнике: «Поздно возвратился из Совнаркома. Были “текущие” дела. Во время обсуждения проекта о здравоохранении, доклада Семашко, вошел Свердлов и сел на свое место на стул позади Ильича. Семашко кончил. Свердлов подошел, наклонился к Ильичу и что-то сказал. “Товарищи, Свердлов просит слово для сообщения”. “Я должен сказать, — начал Свердлов обычным своим тоном, — получено сообщение, что в Екатеринбурге по постановлению областного Совета расстрелян Николай… Николай хотел бежать… Чехословаки подступали. Президиум ВЦИК постановил одобрить…”
