Сохранился дневник сидевшего вместе с ним социал-демократа Н. А. Чердынцева, возмущавшегося, что Свердлов и Теодорович установили настоящую диктатуру. Он писал, как Яков Михайлович постоянно общался с уголовщиной, секретничал о каких-то делах. Во всех тюремных конфликтах и разборках поддерживал только «своих», независимо от того, какую подлость они сотворили. Чердынцев констатировал: «Вся эта манера изображать из себя что-то важное, имеющее силу и волю везде, могущее карать и миловать, я считаю за признак низости ума и сердца». Описал он и развлечения Свердлова, назначившего «дружину» для уничтожения крыс. Но их требовалось не убивать, а ловить живыми. После чего начиналось самое «интересное». Крысу либо торжественно вешали, либо топили в параше — кидали в жижу и отталкивали от краев, не давая выбраться. Пахан и его окружение при этом хохотали от души.
Но тут надо сделать отступление и добавить, что опора на уголовников была далеко не единственным и не главным козырем Свердлова в его партийном возвышении. Если разбирать события последующие, то выявлен факт, что в 1918 г. он был связан и… с силами «мировой закулисы». Его старшего брата Зиновия (Залмана) усыновил Максим Горький — а Горький занимал видное место в масонских структурах. Зиновий обосновался во Франции, тоже получил высокий ранг посвящения среди «вольных каменщиков». Благодаря этому сделал блестящую карьеру, дослужился во французской армии до генеральских чинов. А младший братишка Свердлова, Вениамин, по окончании гимназии уехал в Америку. Причем и он удивительно быстро пошел «в гору». В короткий срок стал владельцем банка в самом центре Нью-Йорка, на Бродвее. Спрашивается, на какие же капиталы он сумел развернуться? Неужели папа-гравер отвалил? Позволительно усомниться. Мовша Израилевич уже второй раз женился, имел двоих сыновей от новой супруги, а детей от первого брака позаботился разогнать кого куда. Банк Вениамина специализировался на денежных переводах от американцев «бедным родственникам» в Россию. То есть он стал одним из подставных лиц, через которых подпитывалась русская революция.
Контакты с братом Яков поддерживал, не порывал. Через Вениамина зарубежные теневые круги обратили внимание на самого Якова, начали его «продвигать». В 1909 г. в Женеве впервые прозвучало предложение ввести Свердлова в ЦК. Прозвучало из уст довольно странного человека по фамилии Гольденберг. Не замеченного ни в каких делах и свершениях партии, но при этом являвшегося членом ЦК. Первое предложение не прошло. Однако «капля камень точит», и в 1912 г. Яков Михайлович все-таки был кооптирован в ЦК и в Русское бюро ЦК. Кто его на этот раз предложил, вообще остается неясным. Непонятна и причина кооптации. Ведь он, по сути, являлся одним из многих функционеров среднего звена. Кроме организации уральского боевого «куста» (тоже одного из многих), ничего совершить не успел. А с июня 1906 г. его жизнь в течение 11 лет представляла непрерывную цепь отсидок и ссылок. Только появлялся на воле, брался за нелегальные дела, как его сразу арестовывали. Уж очень приметной фигурой был, у службы наблюдения Охранного отделения он значился под шифром «Махровый». Вот и получалось: вышел — ничего толком не сделал — в ссылку, сбежал — попробовал включиться в работу — в ссылку… Так что продвижение Якова Михайловича в высший орган партии без вмешательства «сил неведомых» очень трудно объяснить.
