Секундой позже ее колени подогнулись, и все погрузилось во мрак.
* * *
Мэллори Сент-Джеймс позавтракала с Фэй и Таней, а потом отвезла их в Международный аэропорт Кеннеди, откуда они вылетели в Чикаго и Тампу соответственно. За завтраком и по дороге в аэропорт подруги пытались дозвониться до Кендалл, которая только и сообщила в записке, что решила вернуться домой пораньше и свяжется с ними, когда возьмет себя в руки.
— Уехала в такую рань, даже представить страшно! — воскликнула Фэй, трогая вилкой яйцо-пашот.
— Сильвия наверняка сказала ей нечто серьезное, — согласилась Таня, отодвигая свою тарелку.
— Мне не нравится, что она от нас сбежала. — Необычно яркие желтки с укором уставились на Мэллори. — Вчера вечером я отпустила ее лишь потому, что думала: утро вечера мудренее. — Мэллори взглянула на Таню и Фэй и поняла: их тоже мучает чувство вины. — Мы всегда поддерживали друг друга — и в хорошие времена, и в плохие.
— Разве тебя мы когда-нибудь поддерживали? — Таня смерила ее взглядом. — У тебя и не было плохих времен… Ах да, помню одну обложку с неудачным, на твой взгляд, оттенком синего.
Мэллори подавила вспышку гнева: эти женщины знают ее лучше всех на свете, а на деле не знают почти ничего.
— Простите, что у меня так мало проблем. — «О которых вам известно», — мысленно добавила она. — Если вам будет легче, могу сообщить: мне от этого хреново. Порой я боюсь рассказать о своих успехах, потому что не хочу причинить боль.
Повисла тяжелая тишина. Мэллори чувствовала себя несушкой, которая снесла десятифунтовое яйцо, чем несказанно удивила весь курятник. Да, они с подругами гордились тем, что откровенны друг с другом, но ведь они женщины! Зачастую защитные механизмы психики удерживают от откровенности, а показаться сильной и самостоятельной хочется больше, чем просить помощи. Историю своей прошлой жизни Мэллори преподнесла в тщательно отредактированном виде. Как реагировали бы подруги, назови она истинную причину своего писательского рвения?
— Зря ты так, Мэллори! — Фэй, по обыкновению, бросилась гасить разгорающуюся ссору. — Мы очень рады твоим успехам, правда, Таня? — Седые брови Фэй изогнулись над темной оправой очков. Серые глаза светились теплом и участием.
— Конечно! — Таня глотнула апельсинового сока. — Просто я очень переживаю за Кендалл. Такое ощущение, будто вчера мы ее предали. Бедняжка сейчас в Атланте, одинокая, несчастная…
— У нее есть муж, — неожиданно для себя проговорила Мэллори, хотя прекрасно знала: брак отнюдь не обязательно буфер и страховочная сеть.
