Плетенки выворачивают на берег, и вот трепыхаются в траве караси, плотвички, пескари и прочая мелочь. Изредка залетают в ловушки и щуки. Брать их надо острожно. Иначе зубастая вцепится в палец и придется ей пасть ножом разжимать ... Однако хищницы покрупнее ловятся нынче в Аремзянке редко: разрослось село, люди распугали рыбу. Не то, что в те времена, когда дед Никодим был еще мальчишкой. Теперь хочешь щуку добрую - ступай на Рябовку, Сосновку или иные дальние речки. Там, в трудно проходимых зарослях дремлют щуки - во, по локоть! Фунтов на пять-шесть. Попадаются большие окуни, гальяны. А на ушицу натягаешь и возле дома...
Впрочем, не в одной рыбалке прелесть деревенской жизни. Еще приятнее поездки в ночное. Поздним вечером замирает улица. Давно пригнали стадо. Не слышны удары тугих струек молока в позванивающие стенки подойников: хозяйки уже заперли буренок и звездочек в хлевах. Где-то волнующе затренькала балалайка. Ей вторит другая: это парни выманивают подруг на гулянье за околицу, в хоровод. Возле менделеевского дома - стук лошадиных копыт, голоса.
- Паша, Митя, в ночное едете? - подъехав к самому окну, бойко, но не без учтивости, спрашивает один из верховых, Петька Шишов - правнук дедушки Никодима.
Плечистый, вихрастый, он привычно восседает на неоседланной кобылке, а та, резвуха, пританцовывает, и всаднику приходится натягивать поводья. С Петькой, тоже верхами, его дружки: долговязый рыжий Ганька Мальцев и Ванятка Вакарин, семилетний шустрик, которого приятели усаживают на конскую спину, самому ему еще не взобраться.
- Маменька! Отпусти в ночное... - умоляют в два голоса Марью Дмитриевну Паша и Митя.
Та на мгновение задумывается. По выражению ее стареющего, но еще красивого лица нетрудно догадаться, что она колеблется. Конечно, сыновья уверенно держатся в седле. И все-таки беспокойно за них. И не без причины: в шесть лет Митя свалился с лошади - вывихнул руку в плече. Пришлось два месяца водить его в Тобольске к доктору Дьякову на массаж. И все обошлось, а сколько переживали родители?
- Ну, пожалуйста, - настаивает Митя.
И Марья Дмитриевна уступает:
- Езжайте, пострелы. Только осторожнее, ради бога. Ты, Петр, за ними присмотри...
Петька Шишов солидно кивает, мол, не сомневайся, хозяйка, все будет хорошо. Спешившийся Ганька подводит к крыльцу двух саврасых, протягивает братьям поводья. Марья Дмитриевна торопливо скрывается в доме и выносит сумку с наспех собранной едой. Шишов ударяет пятками в кобыльи бока, и лошадь трогается с места. За Петькой следуют остальные. Кавалькада чинно едет за околицу.
