— Плюс чаевые — добавляет. — Ведь от курв я не буду добавлять к кассе!
— А это почему? — я на это.
— Так они не сцут, только переодеваются, но всегда дают мне десятку. А бомжей — добавляет пренебрежительно — даже за деньги я не пускаю, из них никто ещё не попал в дырку.
Была уверенность, что как мы разложим буфет, сейчас же явится какой–то голодомор. Пришли в тюк пьяные Олег — Без-Ноги и Сергей. Ещё год тому назад Олег ходил нормальный, но нога ему сгнила, так её ампутировали. Очень ему это облегчает жизнь. Означает побирание. Нету мужчины, который отказал бы ему в нескольких десятках рублей. Русские женщины не любят давать денег пьяницам, так как очень, очень много из них имеет своего дома.
Как бы то ни было, Олег — Без-Ноги это правдивый Крез, и на этот раз он ставит бутылку, которую Эмма покупает у Чёрной Ольги.
Делаем пикник. Солнце греет, Олег напевает: судьба бродяг проклятая, а Сергей наливает плешкинский дивидрол (как говорят о водке Чёрной Ольги — дивидрол это очень популярное в России снотворное средство). Эмма кормит Олега, так как ему растёт на губе, вдавливает в него кефир, прикуривает ему сигареты, а он клянчит: — Дай поцеловать. Хотя раз.
— Я не такая — смеётся Эмма, но даёт и по голове его ласкает, по губе, а он сползает от наслаждения на тротуар и засыпает.
Мы сдаем в пункт скупки бутылки и банки. Больше всего платят за бутылки от пива Балтика — 80 копеек, за Клинское и Сибирскую корону — 50, за Бочку, Старый мельник, Медведь, Солатов, Очаково, Толстяк и Козел‑40, за Охоту, Невское и банки — по 20 копеек. Бутылок от заграничного пива не принимают.
Мы получили почти 25 рублей, к тому же 6 за баклажки. 31 рубля (3 зл) плюс жратву и водку на деньги Олега — столько вдвоем мы заработали за два часы тяжёлой работы. Эмма зарабатывает в среднем 35 рублей за день (3, 50 зл), делая три полуторачасовых поездки на помойки. Если работает от зари до зари, ездя в ещё лучшие места, чем Комсомольская площадь, может вытянуть и 150 рублей (15 зл).
На Комсомольской площади две скупки. Одна в грузовике, который круглые сутки запаркован возле отделения, вторую с тыла Ярославского вокзала содержит грузин Зураб. Я был поражен, когда за день до того зашел к нему поболтать. Не успел открыть рот, как он доложил, что имеет крышу ФСБ, значит, что платит дань за охрану Федеральной Службе Безопасности. В России платится милиции, ФСБ или бандитам. Никто не может увернуться — ни Юкос Ходорковского, ни приемка Зураба. Скупленное в грузовике бережётся соседями.
