Ave, Caesar! [= Аве, Цезарь!] | страница 16

На этот остров его привела Идея. Высокая цель, которая оправдывает любые средства. Ради ее осуществления, ради хотя бы попытки ее осуществления он без раздумий пожертвует и собственной, и чужими жизнями. Чужими — охотнее, чем собственной, потому что с его смертью Цель никогда уже не будет достигнута. Он потратил почти десять лет, убеждая, доказывая, пугая, взывая к разуму и чувствам соотечественников, пытался найти могущественных и состоятельных единомышленников, но все тщетно. Никто не верил в его мрачное пророчество, никто не захотел к нему прислушаться и сделать хоть что-нибудь для предотвращения бедствия. Немногочисленная группка сторонников, которых ему удалось завербовать, не обладала достаточными средствами и влиянием, чтобы донести до широких масс информацию о масштабах нависшей над обществом катастрофы. Не говоря уже о средствах и влиянии, необходимых для реализации его Проекта…

Ему было всего шестнадцать, когда мать, директор московской школы, вернувшись с совещания в Управлении образования, в числе прочих новостей упомянула, что по статистике девяносто процентов детей, рождающихся в столице, имеют врожденные дефекты. И это еще не самая страшная цифра. В среднем по стране она составляет девяносто пять процентов, а в некоторых регионах доходит до девяноста восьми.

Его, впечатлительного подростка-идеалиста, обуял ужас. Всего пять процентов здоровых людей, способных приносить полноценное потомство! Девяносто пять процентов настоящих или потенциальных инвалидов! Это же вымирание! Русские обречены! Некогда великий народ стоит буквально на пороге исчезновения.

Тот день стал для него поворотной вехой. Он больше не мог думать ни о чем, кроме злосчастной судьбы, которая вскоре постигнет его соотечественников. Он говорил об этом с каждым, кто был готов его слушать. Стал одержимым, закопался в специальной литературе по генетике, наследственным болезням, биохимии, экологии. Поступил на биофак Второго медицинского и все годы учебы работал как каторжный, пытаясь найти выход.

И он его нашел. Точнее, выяснил, что его нашли уже давно.

В начале двадцатого века несколько вполне серьезных ученых озаботились проблемой улучшения породы человека, и родилась евгеника — наука, открывающая перед человечеством невиданные перспективы.

К несчастью, ей с самого начала не повезло. Первым делом на исследователей обрушились религиозные лидеры всех мастей. Они объявили евгенику недопустимым вмешательством в дела Божьи, а ее сторонников обвинили в дьявольской гордыне и прочих смертных грехах. Потом некоторые нечистоплотные деятели воспользовались евгеникой для «научного» обоснования своих националистических взглядов. А нацисты окончательно опорочили молодую науку, использовав ее как базу для своей идеологии. После поражения гитлеровской Германии само слово «евгеника» прочно связалось в сознании обывателей с концлагерями, газовыми печами и чудовищными медицинскими экспериментами.