И еще — за ночь куда-то исчезла забитая досками изба, в которой жили отставные лесники. В середине поляны, между обугленными, искривленными, словно в судорогах, черными головнями, ветер колыхал бархатистый покров пепла и золы. Снег вокруг, сначала растаявший, потом застывший вместе с вмерзшей в него копотью, в рассеянном свете, льющемся сквозь облака, мерцал мраморным блеском. В небе, как хлопья сажи, оставшиеся от пожара, кружились галки. Всюду вокруг валялись пустые канистры.
Лошади дергали головами, отфыркиваясь от поднятого ветром пепла. Кока Мавродин, закрыв шарфом нос и рот, объехала пожарище вокруг, потом, пришпорив копя, пересекла его поперек. Под копытами звенели гвозди, скобы, крюки, выпавшие из бревен, звякала посуда и прочая утварь, принадлежавшая отставным лесникам. Полковница подъехала к краю поляны и там остановилась, ожидая своих спутников.
— Идите смело, — крикнула она им. — Все бациллы изжарились.
— Что она говорит? — Геза Хутира поднял голову, ловя взгляд Никифора Тесковины; но тот, словно нарочно, упорно смотрел в сторону.
— Не трогайте меня! — угрюмо сказал он чуть позже. — Нет у меня насчет этого никакого мнения.
— Я просто подумал: заметили вы вообще, во что впутались?
— Ну и во что?.. Понятия не имею, что вы имеете в виду. Мы оба выполняли указания барышни Коки.
Между делом они тоже как-то незаметно перебрались через груду головешек и оказались на краю поляны. Лошади нервно перебирали ногами, отрывая копыта от снега, словно он был горячим.
— Давайте перекусим, — предложила Кока Мавродин. — Сегодня вас ждет сюрприз. На обед я консервы вам привезла: карп с луком и ячневой кашей. Потом, когда наедитесь, я бы хотела, чтобы вы отыскали личные медальоны. С каждого человека по три: один на шее, как у вас, и еще два — на руке и на щиколотке. Была бы благодарна, если бы удалось собрать все.
Консервы она привезла с собой в кармане шинели. Их и открывать не пришлось: жидкость по пути застыла и разнесла стеклянную банку. Кока Мавродин сняла с мерзлого цилиндра, из которого торчали темно-синие плавники, осколки и, разодрав его ногтями на части, подставила нам, чтобы мы могли брать у нее с ладони сколько хотели.
Вокруг, на загаженном снегу, валялись обгорелые птицы: вороны, галки, дрозды. Пожар разбудил их, и они, очевидно, изжарились прямо в воздухе, но горячий поток долго держал их в высоте, и лишь когда поляна под ними остыла, они попадали вниз, кто куда.
