Но если все нормально, то через несколько минут малыш начинает понимать, что он не будет уничтожен «злой матерью», что она, хоть и запрещает, но все равно продолжает его любить и остается доброй. Так ребенок со временем начинает осознавать разницу между своими собственными чувствами и чувствами другого человека. Фигдор придает огромное значение тому стилю, в котором производятся отказ или запрет[8]. В ответ на просьбу ребенка купить ему новую игрушку родители порой реагируют возмущенно: «Как ты только смеешь желать новых покупок, когда ты знаешь, что у нас так мало денег!» (или нечто в этом роде). А ведь можно сказать совсем по-другому: «Я понимаю, милый, как тебе этого хочется и я бы с удовольствием исполнила твое желание, но, к сожалению... и т. д.». Итак, две формы отказа. Какую из них предпочли бы вы сами, будь вы на месте ребенка? Согласитесь, вторая далеко не так обидна, потому что она затрагивает лишь «внешнюю сторону», т. е. удовлетворение желания, не посягая на право ребенка желать. Говоря: «Как ты смеешь желать», мы практически говорим ребенку: «Эге, дорогой, да с тобой явно что-то не в порядке! В тебе что-то не так, ты какой-то неправильный...». Имеется в виду, что «правильные» никогда не имеют желаний, которые шли бы наперекор обстоятельствам. А то и вовсе не должны иметь никаких желаний. Как часто приходится слышать похвалы всяким формам аскетизма! Фигдор отмечает, что воспитательный стиль некоторых родителей вообще напоминает ожидание от детей какой-то «святости», полного и сознательного отказа от всех жизненных соблазнов (а также от собственной агрессивности). Но те, кто знает о силе, интенсивности и неотложности детских желаний, а также об их грандиозной роли для всего психического развития, знают так же, как важно признать за ребенком право на желания и запросы. Фигдор предупреждает, если вы не хотите нанести своему любимому чаду непоправимого психического вреда, если вы хотите, чтобы ребенок ваш вырос здоровым человеком, никогда не запрещайте детям желать. Отказывая — по каким-либо причинам — в исполнении желания, не отказывайте детям в их святом праве на желание. Мы все имеем право желать, пусть даже исполнение некоторых наших желаний и невозможно.
Если отношения остаются в основе своей благополучными, то к трем годам малыш приобретает ту способность, которая в психоанализе называется «константой объекта». Это значит, что ребенку стало ясно, что, несмотря на зависимость, мать и он остаются двумя разными существами, и он уже способен различать, что именно в его чувствах относится к нему самому, а что исходит от матери. А самое главное — он приобрел уверенность, что мама его — добрая и оберегает его даже тогда, когда она на него сердится или отчитывает за проступок, а если она уходит из дому, то обязательно вернется, потому что она любит своего ребенка. Так зарождается амбивалентность объектных отношений, то есть ребенок начинает понимать, что один и тот же человек обладает разными качествами, что не мешает ему этого человека любить (несмотря на то, что порой он его и ненавидит), и ему не надо бояться потерять его или думать, что он уже потерян.
