Карл замолчал.
– А вы, – заговорил доктор, – вы точно помните, что не совершили с ней сексуального акта?
Карл вскочил с кушетки как ужаленный и чуть не бросился на собеседника с кулаками. Но в последний момент, увидев, как тот в ужасе откачнулся в кресле, едва из него не выпав, сдержался.
– Да я бы скорее вас трахнул, чем собственную дочь! – выкрикнул он в лицо Тушканчику.
– Очень хорошо, – отозвался врач, быстро овладев собой. – У меня еще вопрос: вы были пьяны в ту ночь?
– Абсолютно нет, я был трезв как стеклышко! Я в тот период серьезно занимался своим здоровьем, ходил в спортзал, дважды в неделю играл в теннис и практически не пил.
– А что случилось с ребенком?
– Это вас не касается. Мы тут на анонимной основе, не забывайте.
– Это не просто любопытство, это очень важно для психического состояния вашей дочери. И, возможно, вашего.
– Из того, что может оказаться в вашей компетенции, вот еще информация: Габи, узнав о беременности, объявила моей тогдашней жене, что это я с ней переспал в ту ночь, «по обоюдному согласию», как она уточнила. И ребенок от меня. И что она будет рожать, так как любит меня больше всех на свете. Причем объяснялись они в моем присутствии. А я был в таком шоке, что оставался нем как рыба. Как вы понимаете, мира в семье это не прибавило. Женушка начала меня шантажировать, угрожая передать дело в суд. Габи заявила, что в суде она будет все отрицать. Но ребенка хочет и собирается его воспитывать сама. С женой я разошелся, откупившись солидной суммой. Дочь же затаскал по подростковым психиатрам. Но те не нашли никаких отклонений – нормальное подростковое желание шокировать и обратить на себя внимание близких, констатировали они.
Доктор Тушканчик снял очки, протер стекла и нацепил их обратно на нос.
Посмотрел Карлу прямо в глаза.
– Не смотрите на меня так! Если бы я до нее дотронулся, ну… в этом смысле, я перерезал бы себе глотку, – чуть не плача сказал Карл.
– Я вам верю. Это ваша дочь, скорее всего, нуждается в серьезном лечении.
– Верите? Тогда почему же я так мучаюсь с тех пор? Ведь вы верите, а я ЗНАЮ, что ничего не было.
– Видите ли, – начал Тушканчик, – иногда подсознание проделывает с нами самые неожиданные фокусы. Все запретное, запрятанное в него веками нашими прародичами, может неожиданно всплыть у совершенно невинного человека.
– Но почему именно у меня? – возмутился Карл.
– Потому что была ситуация, провоцирующая к инцесту, которого вы не совершили. Но могли совершить. Инцест, закодированный как преступление в вашей подкорке, был когда-то совершенно нормальным явлением. Однако подсознание, оно не только прибежище всемирной боли, спрятанной подальше от нас нашим сознанием, – оно может быть благороднее, теплее и душевнее, чем само сознание. Оно умеет не только обвинять, но и освобождать. Мне хватит для этого пары сеансов. И вы перестанете себя казнить за то, чего не совершали.
