— Есть два человека, которые тянут окружающее вниз. Их надо изолировать от остальных, — показывая на себя. — Они могут принести вред и другим, — показываю на всё окружающее. В большинстве случаев они просто оказываются позади, в пассиве. Но до того момента они могут успеть навредить многим, даже самим себе.
— Не надо говорить со мной в таком духе, — сказал он серьёзно взглянув на меня. Это немного меняет ракурс разговора… — кого вы хотите от себя убрать?
— Михаила Евгеньевича и Деда Макса.
— Ясно. Я посмотрю, что можно сделать.
Что тут смотреть? Просто скажешь — и так будет. Развод очередной.
— А вообще, — перебил он мои размышления, — в твоём положении странно просить меня о чём–то… Я видел запись камеры. Я видел результаты анализа. И как ты достал таблетки — тоже знаю, — в его глазах появилась искра. В голове заиграла радостная мелодия. Ну ещё бы он не знал. Да мне плевать, что ты знаешь. Можешь баб пугать, меня разве что сверлом или циркуляркой напугаешь. Оп!.. Стоп!.. Да. Есть даже такая вероятность. Он, конечно, чмо, но такое тоже может быть. Так что же делать дальше? Ну, вообще, люди здесь привыкли не делать ничего. Но этим вариантом я всегда сумею воспользоваться.
Теперь два унизителя–олигофрена уже пытаются унизить меня в среднем через день. Это терпимо. Надо переключиться.
Испытания препарата, а, вполне возможно, чего–то ещё, проходят уже на протяжении 3 лет. 40% подопытных до нынешнего года испытывали головную боль. 47% - кошмары/тревоги, 2% - дезинтеграция, бла–бла–бла и прочие слабаки плачущие на жизнь. У меня головка итак побаливала до этого, сейчас — нет. Правда, надо учесть неоднозначность. Опять оттягивать неизбежное до тех пор пока я не упущу возможность? Так было с дамами, так было с возможностями, так было всегда. Я счастлив? Нет. Только ли счастье главное? Не знаю. Рано говорить. Нет результата — нет разговора. Как у военных. В противном случае это пьяный или бабий бред и ещё одна возможность меня унизить. Повременим. Хотя, на заметку стоит взять. Да, чёрт возьми! Хотя бы это! Я забыл смотреть в глаза. Что бы я в них увидел? Что бы не увидел — ещё не время делать выводы. Он в курсе всего, но наказаний здесь нет, либо просто ещё один тест заключающийся в провокации меня и отслеживании реакции. Моё поведение им не так просто сравнить с чем–то, тем более, что я псих. В общем, пока ждём…
День тридцать седьмой. Желание писать в дневнике всё уменьшается. Думаю, с возрастом оно у всех падает. Записи всё реже и лаконичнее. Отмечаются уже скорее факты, и то те, которые просто полезно зафиксировать. С возрастом разнообразие красок жизни или, по крайней мере, отношение к ней всё беднее. Люди уже смирились с ничтожностью своего бытия и даже предельно ограниченного образа жизни, признают это, но всё равно ничего особо менять не собираются. И главное — какая же сильная для этого должна быть психика? Живут так потому, что так нужно.
